Вместе с Samsung мы делаем рубрику «Мінск 1067» о неизвестных и полузабытых историях, людях, зданиях и артефактах, связанных со столицей.
«МЫ АБСТРАГИРОВАЛИСЬ ОТ СОВКА»
Цеслер назначает встречу на Паниковке. Мы думали, что отправимся гулять по городу и дизайнер будет показывать места своей молодости. Но Владимир Яковлевич ведет нас в News Café на Карла Маркса – он хочет кофе и курить.
Бармен, официантка и люди за столиком поздоровались с Цеслером (его тут хорошо знают), но оказалось, что в одном из любимых кафе дизайнера нельзя дымить до вечера. Здесь ждут указа о запрете курения в общественных местах и постепенно готовят своих гостей к ограничению.
На Комсомольском озере. «На шее завороженные семена в бутылочке, которые подарила какая-то полька, но подвеска не сохранилась».
Владимир Яковлевич нервничает, но, когда приносят кофе, мы наконец начинаем разговаривать о Минске. Первое открытие: Цеслер – не коренной минчанин. Он окончил школу в Слуцке и приехал в столицу в 17 лет, поселившись у брата дедушки недалеко от «Журавинки».
– Родители легко отпустили вас одного в чужой город?
– Они все равно меня контролировали: я же у близких родственников жил. Отец с матерью развелись, когда мне было 7 лет, так что с мамой бороться было проще. Куда ей деваться?
Адаптация в столице не отняла много энергии у паренька из Слуцка, потому что до этого он был в Минске «тысячу раз» и не чувствовал себя провинциалом. После службы в армии Владимир Цеслер вернулся в столицу БССР – вот тогда-то и началась «новая классная жизнь»: «Хорошие компании, хорошая музыка. Мы абстрагировались от “совка” в Минске».
«Это мы на даче. Фото “Запах весны”». Владимир Цеслер крайний справа.
После армии Цеслер пять раз пытался поступить в театрально-художественный институт (сегодня Академия искусств).
– Я еврей, поэтому меня не хотели брать. Об этом мне и педагоги говорили. Я хотел на «графику», а туда брали пять человек, и как еврей я занял бы 20%. Мне порекомендовали пойти на «дизайн». Но все это время я работал: рисовал обложки для издательств.
В институте студент Володя отпустил бороду и волосы. Контингент там был творческий, и за такой внешний вид никого не гоняли.
– Мать очень нервничала из-за моих длинных волос. У меня в юности был довольно женственный типаж, и, когда я отрастил бороду, она сказала: «Ну слава богу, хоть на мужика стал похож».
Владимир Цеслер с другом-гонщиком в париках.
Владимир Цеслер в кожушке, который купил в деревне Мотоль.
Владимир Яковлевич довольно быстро перезнакомился с другими минскими «волосатыми». Пароль был простой: «Какую музыку слушаешь?» В зависимости от ответа становилось ясно, был ли смысл продолжать общение.
– Мы слушали все новинки. У нас был такой Андрей Былинский, чемпион мира по фехтованию. Он ездил за границу и привозил диски. Мы слушали музыку на очень хорошей ламповой аппаратуре «Эстония» – сейчас такой нет. От акустики было ощущение, будто сидишь в оркестре.
– Было что-то похожее на сцены из «Стиляг»?
– Нет. Этот фильм – не совсем мое время, там события происходили раньше, в 1950-х. Мы хорошо дружим с Тодоровским (режиссер фильма. – Ред.). Я ему сказал, что меня надо позвать как консультанта: в 1950-х я был маленьким, но все-таки кое-что помню.
В Минске было проще, чем в Москве: там идеология, а здесь не понимали, что это такое, и особо не трогали нестандартных ребят.
В гостях у друга Жоржика. На гитаре тогда играли все.
Компания Цеслера собиралась в квартирах, беседках, на набережной, могла «накатить» в подъезде и пойти гулять по городу. Рестораны им были неинтересны, а вот в сквере на площади Независимости они сидели часто.
– А точно курить нельзя? – Цеслер внезапно переключает внимание на официантку, которая пришла забрать чашки.
– Владимир, ну вы же знаете…
– Да, но раньше можно было.
– Сейчас каждый день до шести часов.
Владимир Яковлевич просит прерваться, извиняется и выходит покурить на улицу. После перекура, кажется, его настроение улучшается: он заказывает еще по чашечке кофе, и мы продолжаем беседовать.
«ЧЕСЛАВ НЕМАН ОКАЗАЛСЯ ОЧЕНЬ ПРОСТЫМ И ПРИЯТНЫМ В ОБЩЕНИИ»
– Владимир Яковлевич, а вы давно курить начали?
– Года в 22 закурил. Бабушка умерла, и я как-то втянулся. Хоть уже раз семь бросал.
– А что в молодости курили?
– Какие-то болгарские сигареты, которые были ничем не хуже, чем сейчас делают в Гродно.
Владимир Яковлевич еще раз возмущается, что в его любимом кафе запретили курить, и говорит об еще одном уважаемом им месте в Минске – баре «Курилка». Там можно курить всегда, а название заведения, оказывается, придумал он. Но вообще, рассказывает дизайнер, он не то чтобы большой любитель куда-то сходить.
– В 1970-х мы собирались возле «Лакомки» на проспекте. Как-то недавно я проходил мимо, вдруг на меня что-то нахлынуло, и я понял, что не был внутри около 40 лет. Зашел, смотрю: ничего не поменялось! Даже конфеты те же и та самая нелепая ступенечка по центру. Женщина-продавец спрашивает: «Что вы так смотрите?» – «Я тут 40 лет не был. Здесь мы пили кофе» – «Сварить вам?» – «Хороший?» – «Отличный кофе!»
Она сварила – на самом деле отличный, по 4000 старыми деньгами. Это же копейки! Кофе в пластиковом стаканчике. Я взял, вышел, покурил там.
После концерта во Дворце спорта.
– Вот на этой фотографии мы после концерта во Дворце спорта, какая-то польская группа приезжала. А в 1976-м я ходил на концерт Чеслава Немена…
– Вы были на его концерте?! – изумляемся мы, ведь Чеслав Немен – это белорусско-польский Боб Дилан.
– Да, и даже познакомился с ним. Очень простой и приятный в общении человек.
Оказывается, Цеслер дружил с Вячеславом Дубинкой, известным мастером вытинанки. Они оба из Слуцка и познакомились в местной изостудии. Когда Дубинка был журналистом, он пригласил Цеслера на концерт Чеслава Немена во Дворец спорта.
С Чеславом Неменом.
– Дубинка как пресса мог пройти где угодно. Он говорит: пошли с Неменом познакомишься. Как?! Я подошел, начали разговаривать, а Дубинка сфотографировал. Как-то я выставил те четыре фото в Facebook, и из Польши начали писать коллекционеры: хотели купить у меня эти снимки. Мои польские друзья охренели: «Почему ты раньше не рассказывал?!»
Летом компания Цеслера уезжала в Эстонию на музыкальные фестивали, которые притягивали неформалов со всего «совка».
– Таллинн я знал лучше Минска: все улочки, проходы, как от милиции сбежать. Бывало, что ловили. Но не за внешний вид, а за распитие спиртного. Это считалось страшным нарушением, – рассказывает Цеслер.
«ЧЕРЕЗ КВАРТИРУ ХАДЕЕВА ПРОШЛО МНОГО ПОКОЛЕНИЙ»
У Владимира Яковлевича звонит мобильный – скоро приедет его друг молодости Витя Орлов. Пока мы его ждем, Цеслер рассказывает об еще одном популярном месте в Минске – квартире Кима Хадеева. Та была в двухэтажном доме в Осмоловке, который снесли-таки несколько лет назад. И мечта минских неформалов повесить памятную доску в память о диссиденте канула в Лету.
– Мне кажется, он был таким рафинированным интеллигентом. Я повторю о нем то, что сам слышал. Он учился, по-моему, на философском факультете, и шел где-то 52-й год. Он как отличник сидел в президиуме. Все пели дифирамбы Сталину. Когда Киму предоставили слово, он вышел и говорит: «Пока Сталин жив, победа над фашизмом не полная». Его сразу в дурку: в Питер. Там тюрьма, а на ее территории дурка. Его реабилитировали, но после никуда не брали. Но не обязательно, что это было так, – рассказывает одну из легенд о Хадееве Цеслер.
Об этом минчанине ходит очень много легенд. Он действительно был диссидентом, и его квартира в Осмоловке была одним из немногих мест в Минске, которые притягивали таких молодых людей, как Цеслер. Там можно было познакомиться с кем угодно: бездомными, художниками, учеными, которым Ким надиктовывал диссертации.
– Через него прошли несколько поколений. Мама моего друга Саши Синкевича как-то спросила, бывал ли я у Кима. Она там, оказывается, тоже гостила. Так что это место было знаковым. Первый вопрос, чтобы узнать своего: «Что ты слушаешь?», и второй: «Знаешь Хадеева?» – говорит Владимир Яковлевич.
Владимир Цеслер с другом Витей.
Наконец приезжает давнишний приятель Цеслера. Владимир Яковлевич рассчитывается за кофе, мы благодарим за угощение и все вместе едем в еще одно тусовочное место молодости Цеслера.
«Грицевец» – сегодня это Купаловский сквер, а во времена молодости Цеслера парк называли в честь Героя Советского Союза, памятник которому стоял там.
На площади Независимости.
Тут собиралось по 300 человек: обсуждали музыку, пили, приносили магнитофоны. Милиция особо не трогала, но иногда облавы на «волосатых» делала гопота из сельхозпоселка и с Грушевки. Правда, однажды группировки «пацанов с района» сошлись между собой. Это было очень смешно, рассказывает Владимир Яковлевич.
– В Минске перестало быть комфортно, когда практически все друзья уехали: в Лиссабон, в Майами. Все серьги носили и уехали, а я ни того, ни другого не сделал. Когда сын родился, я решил уже бить ухо на память о том времени. Тех, кто остался, я иногда собираю. Я и сам бы уехал, но куда?..
Если вам нравится рубрика «Мінск 1067», делайте репост статьи и не забывайте про хэштеги #сваё, #SamsungBelarus, #Minsk1067. Дзякуй!
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: CityDog.by, из архива героя, Вячеслав Дубинка.
*ООО «Самсунг Электроникс Рус Компани», ИНН 7703608910
Человек-Легенда!
Пора отвыкать от этих диких повадок ''смолю где хочу, кому не нравится травиться - можете выйти''.
Спасибо, интересно)
з Васілішак, што пад Шчучынам. Так што і беларускі =)
Памятаю, калі ўпершыню пабачыў яго працы - заліпаў некалькі гадзін. І смяяўся.
Жадаю крэпкага здароўя з натхненнем і здымаю перад гэтым спадаром капялюш.
Цэслер выдае другасны прадукт.
Складваецца ўражанне, што "легендарны" дызайнер нядаўна навучыўся накладаць слаі ў фоташопе.
Карціны з серыі Оп-арт (аптычны арт) таксама капірка адной заходняй мастачкі.
Адзінае за што магу пахваліць дык за серыю 12 яяк.
Вторичный до предела, только жрать и пьянстововать.
Одно слово- местечковый
Спасибо за статью, приятно было читать теплые воспоминания
и да, я успел однажды взять у Владимира автограф в их студийный каталог))