CityDog.io узнал у психолога, так ли уж хорошо находиться в терапии много лет, какая в этом есть опасность и для специалиста, и для клиента, а еще – как понять, что работа принесла результат и можно заканчивать.
– Терапия – достаточно эмоционально нагруженная ситуация, которую хочется так или иначе контролировать. И контролировать ее легче всего, когда мы понимаем сроки. Если мы, скажем, отдаем ребенка в музыкальную школу, то мы точно понимаем, что за 4 года концертирующим музыкантом он не будет, но научится играть вполне сносно. Та же история с психотерапией: человеку важно знать, как долго продлится работа и какого результата можно ожидать. К сожалению, очень немногие ориентируются в этом моменте.
Условно есть несколько видов терапии. Первая – краткосрочная работа в кризисной ситуации. Это своего рода «скорая помощь» в кризисной ситуации. Перед специалистом в этом случае не стоит задачи менять человека, мы решаем срочный кризис, чтобы человек мог в этой ситуации как-то выжить, начать соображать и хоть как-то начать себя чувствовать адаптативно.
Важно понимать, что такая помощь оказывается, когда вам очень плохо, вы не знаете, как и что с этим делать, а специалист точечно облегчает ваше страдание, но не работает дальше с причинами. То есть какие-то комплексные ваши проблемы в краткосрочной кризисной терапии вы решить не сможете.
Обычно такая работа занимает 1–2 встречи. В качестве терапевта может выступить волонтер, который прошел небольшие курсы по подготовке и понимает, что он делает, или совсем молодой специалист, который нарабатывает свой опыт. Почему так? Потому что краткосрочная кризисная терапия очень однотипная и требует работы четко по клише.
Дальше идет краткосрочно-ориентированная терапия, которая решает не кризис, а какую-то одну проблему человека. Здесь у специалиста уже должна быть серьезная подготовка: 4 года обучения после высшего образования. Продолжительность такой терапии – от 10 до 14 сессий.
Например, один из популярных запросов, с которым приходят клиенты: «У меня панические атаки». Если мы ведем работу строго по протоколу (а протоколы, как правило, качественные и хорошо выверенные), на пятую встречу у человека панических атак уже не будет, а на 10–12 встрече мы закрепляем этот эффект: после этого проблема, с которой пришел клиент, больше не будет беспокоить.
Бывает такое, что на пятой встрече человек говорит, что панических атак у него больше нет, но хотелось бы понять, почему он плохо спит. В этом случае терапия начнется заново. Еще раз: одна терапия – одна проблема. Если в процессе работы у клиента будут всплывать какие-то внутренние личностные проблемы, специалист посоветует обратиться к более опытным коллегам, которые с этим работают.
Есть в этой терапии и кое-какие недостатки. Во-первых, сам человек не всегда хорошо понимает запрос, с которым он идет к специалисту. Скажем, он может прийти с каким-то не до конца сформулированным страхом, а в процессе окажется, что у него большое количество сочетанных проблем: и депрессия, и еще что-то, и еще, – а он просто об этом не знал. Во-вторых, человек получает навык решения только одной конкретной ситуации, но как справляться в остальных, он не знает.
Третий вид терапии – это среднесрочная терапия, которую обычно любят все опытные специалисты. Она включает 40–70 встреч с клиентом и подразумевает полноценное формулирование человека: это решает уже проблемы характера, проблемы личности, травм (и даже комплекса травм).
Очень часто бывает, что мы берем человека в терапию с депрессией, а потом оказывается, что у него пограничное-личностное расстройство – очень глубокая, глубинная проблема, с которой предстоит серьезная работа. И как раз среднесрочная терапия позволяет нам вести сеансы с таким клиентом до полутора лет.
За это время мы учим его по-новому реагировать на ситуации жизни, выстраивает характер. Но не просто обнуляем его и перевоспитываем в нового человека, а ищем места, где ему не адаптивно в жизни, где ему трудно общаться, где он не может себя вписать в реальность, – и в этих местах его переобучаем. Но поскольку у человек за всю жизнь получил какой-то опыт, работа в этом направлении занимает так много времени.
Что почитать по теме: Почему психотерапия стоит так дорого? Отвечают сами психологи
Однажды сообщество потребителей США заказало исследование, в котором проверяли оправданность среднесрочной терапии. И удалось выявить несколько главных факторов ее успеха. Один из них – регулярность тренировки человека в одном направлении. То есть какую мышцу качаем, такая и растет. Если мы регулярно тренируем человека общаться с людьми, а у него до этого была устойчивая социофобия, то успех будет 100%.
И второй фактор, который здесь хорошо работает – это личность и опыт терапевта (это дает до 40% успеха). Как правило, это уже взрослый человек, который уже давно работает в профессии, постоянно бывает на разных обучающих курсах и давно уже проработал свои собственные вопросы.
Но надо отметить, что терапия эта действительно долгая, стоит дорого, а потому мало кто выдерживает ее полностью.
Четвертый вид – это долгосрочная терапия. Лично я в таком длительном «браке» (5–6–7 лет) с клиентом не выдерживаю, но я и не психоаналитик – в основном это работа именно таких специалистов.
А кстати: Чем отличаются психолог, психоаналитик, психотерапевт и психиатр?
Долгосрочная терапия предъявляет очень серьезные требования к терапевту (его квалификации, опыту, знаниям и внутреннему стержню), потому что, как правило, в работу приходят клиенты, которые решили все свои проблемы и боли. Теперь человек только развивается. И скажу честно, это архисложно. Это не по протоколу пробежаться, где все понятно и все выучено: ты готовишься к каждой встрече, думаешь о человеке, готовишь план, который может и не реализоваться.
Основная сложность такой терапии в том, что клиент может так хорошо изучить своего терапевта, знать каждое его слово, каждое движение, что тому уже нечем будет обучать, удивлять, шокировать и как-то выбивать из колеи, чтобы добиться новых изменений. И в этот момент клиент тоже начинает управлять специалистом, а такое управление может стать защитой от изменений (я предлагаю над чем-то поработать, а он не просто сопротивляется, а обсуждает это на моем уровне и приводит убедительные аргументы, – и начинается своего рода интеллектуальное противостояние).
Это нормально, но для терапии недопустимо, потому что результата нет: вы хорошо общаетесь, но топчитесь на месте. У терапевта появляется неприятное ощущение, что он как-то тянет время. Это неправда, когда говорят, что чем длиннее, тем лучше. Лучше и проще работать по запросу и протоколу, но это идеальный вариант.
– Стоит ли в самом начале работы со специалистом оговорить продолжительность терапии?
– Да, стоит. Например, лично я в самом начале работы с клиентом называю одну цифру – три месяца. Если нужно меньше, даже браться не буду, потому что это в таком случае будет экстренная помощь, а я с ней не работаю. А вот потом можно обсудить дальнейшую работу – и чаще всего люди остаются еще где-то на год.
– Чем для самого клиента может аукнуться такая длительная терапия?
– Она может аукнуться эмоциональными связями, которые не хотелось бы терять. Какими? У тебя есть человек, которому ты очень интересен, – и к этому привыкаешь, ведь это такое принятие, такая любовь, ты для него такая ценность. Он глаза от тебя не отводит и не отвлекается. И из этой терапии уже трудно выйти. Есть целый этап, который изучают те, кто в этом работает, – как прекратить даже среднесрочную терапию, как сказать: «Все, ты здоров, пора идти в жизнь».
– Может ли случиться так, что человеку, который долго находится в терапии, в итоге сложно будет самому принимать решения в обычной жизни? Или проживать какие-то ситуации без опоры на терапевта?
– Да, это бывает, если работа сделана плохо. В среднесрочной терапии мы должны вывести человека на одно-единственное изменение, на самый важный результат, с чем бы он ни пришел: он должен научиться видеть мгновение, в которое он может включить мозг, оценить ситуацию и выбрать то поведение, те слова, которые ему сейчас максимально полезны в долгосрочной перспективе. У него есть выбор способов поведения, которые он может выбрать без терапевта. В этом случае можно говорить о том, что терапия прошла успешно. Ситуация, которую описали вы, может случиться, если работа с клиентом выполнена плохо.
В терапии есть очень много экспериментов. Например, специалист говорит клиенту: «Идешь и делаешь вот это, а на следующей встрече рассказываешь, как у тебя получилось». То есть он уходит в жизнь, решает там свои какие-то проблемы, потом делится результатами с терапевтом, и дальше мы вместе смотрим, над чем еще стоит поработать. Вот так и тренируется навык выбора поведения у клиента.
Если мы видим, что человек хорошо справляется с трудностями самостоятельно, ему можно предложить завершить терапию и назначить встречу через полгода (терапию нельзя обрывать резко). Это такая возможность проконтролировать свое состояние, что-то подкорректировать или что-то проработать. А иногда человеку просто важно услышать, что он молодец и все делает правильно, после чего продолжить дальше жить свою жизнь самостоятельно.
А здесь мы объясняем, как подготовиться к первой встрече с психологом
– Как клиенту понять, что он получил от терапии то, чего хотел, и можно ее уже завершать? На что здесь опираться?
– Первое – нужно позаботиться о себе. Как это сделать? В начале терапии очень полезно (и для терапевта, и для самого себя) написать, чего вы хотите получить в результате, что вы будете считать хорошей работой со специалистом. Да, потом цели могут поменяться (и их тоже нужно фиксировать), но в любой момент вы можете перелистнуть страницу и посмотреть, с чем вы пришли и чего хотели изначально, сравнить с тем, что есть сейчас. И если увидите, что достигли того, чего хотели, вам в этом хорошо и комфортно, совершенно нормально сказать, что вы хотите уйти.
И так же совершенно нормально через какое-то время написать специалисту, если возникли вопросы более высокого порядка. И это понятно: когда, скажем, вы снимаете страх, под ним есть еще что-то – и это уже следующая ступенька в вашей терапии.
Еще можно на каждой встрече (или каждые 2–3–5 встреч) проговаривать с терапевтом, чего вы достигли, туда ли двигаетесь, все ли вас устраивает. Ведь самое важное в работе со специалистом – постоянный диалог, проверка своего состояния.
– Но ведь бывает страшно сказать терапевту, что ты хочешь уйти. Это похоже на то, как будто бросаешь своего партнера. Как быть в этой ситуации?
– Скажу только за себя, возможно, другие специалисты думают по-другому. Мы готовы к тому, что не будем усыновлять или удочерять клиентов. Как бы мы ни любили наших клиентов, как бы они нам ни нравились, как бы мы ни гордились нашими успехами, мы знаем, что это отношения за деньги и временно. И чем больше меняется клиентов, тем выше растет наш уровень мастерства. Поэтому здесь лучше не бояться: приходите и честно говорите о своих желаниях, ведь нас учат тому, что клиент от нас уйдет.
– А нормально, что у клиента может сформироваться ощущение каких-то более личных отношений с терапевтом?
– Они будут, по-другому ты не сработаешь. Отношение с терапевтом – это психотерапевтический альянс. Ты не будешь работать с эмоциями, не будешь работать ни с чем, пока тебе человек не доверяет. Мы учимся активному слушанию, подстройке к образу тела – мы это делаем на автомате.
Как я говорю: в опытного терапевта очень легко влюбиться. Он воспринимается человеческим глазом и человеческим сознанием очень симпатично. Потому что он натренирован быть очень симпатичным. Это можно почувствовать уже на первом сеансе. Но ни в коем случае это не манипуляция – это снятие человеческих границ. Если же человек вами недоволен, он вам не доверяет, вы не можете с ним работать: полезете к нему за границы, и он даст вам по рукам. Это профнепригодность.
– И если говорить про частоту сессий, сколько раз в неделю нормально встречаться со своим терапевтом?
– Два раза в неделю можно встречаться с клиентом в очень остром периоде горевания или в очень остром периоде аффекта при погранично-личностном расстройстве. Во всех остальных случаях не вижу в такой частоте никакого смысла – раз в неделю вполне достаточно. И плюс домашнее задание.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com, Pexels.com.
