Хронический стресс способен менять не только настроение, но и тело: лишать сна, вызывать боли, обострять болезни, о которых вы даже не думали. CityDog.io собрал истории беларусов, которые пережили дерматит, потерю месячных, панические атаки и все же смогли восстановить здоровье.
– На фоне стресса у меня жестко обострился атопический дерматит. До сих пор он не прошел полностью – сейчас, наверное, процентов на 95 в ремиссии, но он не исчез до конца. И каждый раз, когда я попадаю в стрессовую ситуацию, состояние кожи откатывается – до 90, иногда до 85% от нормы.
Атопический дерматит – вообще очень специфичная штука. У него нет четкого набора симптомов и универсального лечения – всё подбирается индивидуально. Диагноз ставят долго: нужно пройти кучу врачей, сдать уйму анализов, чтобы на основании совокупности признаков подтвердили именно атопический дерматит. И лечение потом тоже подбирают месяцами, причем у каждого оно свое.
Часто дерматит связывают с повышенным уровнем кортизола. Когда по всему телу появляются высыпания, зуд, сильная сухость кожи – это нередко говорит о том, что человек в стрессе. Не у всех, но у многих есть прямая зависимость: больше кортизола – больше высыпаний.
Иллюстративное фото: Romina Farías, Unsplash.com.
Вспышки у меня бывали и раньше, еще в подростковом возрасте. Тогда я думала, что это просто диатез (склонность организма к определенным реакциям или болезням, например к аллергии, кожным высыпаниям или воспалениям. – Ред.), потому что он был в детстве. Например, лет в 16-17 у меня вся шея была красная, чесалась, шелушилась. Я просто жила с этим: замазывала тональником и игнорировала, а через какое-то время зуд проходил сам. Обычно все ограничивалось одним участком вроде шеи или локтей.
Но в 2022 году случился худший стресс в моей жизни, и меня высыпало так, как никогда раньше. Наиболее активным обострение было в начале 2023-го, и почти весь год я жила с дерматитом. Ремиссия началась только в начале 2024-го. Я уверена, что всё это – последствия стресса 2022 года: война, вынужденная эмиграция, внезапная и совершенно незапланированная регистрация брака, переезд в новую страну в одиночку.
Потом случилось задержание родителей в Беларуси, долгий процесс помощи им, организация их переезда в Литву и адаптации здесь – все это легло на мои плечи. Параллельно я, чтобы отвлечься, пошла на танцы, но быстро оказалась в соревновательной группе. Соревнования, не самый приятный коллектив, отсутствие близких друзей, огромное количество задач и никакого просвета – примерно так выглядели мои будни тогда.
Мне было очень плохо. При этом я не могла позволить себе просто сесть и расплакаться или поддаться отчаянию – потому что был миллион проблем, которые нужно было как-то решать.
Денег почти не было, а жить надо было. Моему мужу полгода обещали работу, к которой он готовился, а в итоге просто отфутболили: «Нет, мы вам ничего не дадим». И вот мы снова были у разбитого корыта. Мы выживали только на мою зарплату, а она была очень маленькой.
Жили мы к тому же далеко от центра города, и о социализации, походах куда-то или просто возможности отвлечься речи не шло. Вспоминаю это время как кромешный трэш и ужас. В совокупности всё это вызвало у меня постоянное, хроническое пребывание в стрессе. А дерматит, естественно, добавлял еще один слой нервов.
Иллюстративное фото: Engin Akyurt, Unsplash.com.
При этом дерматологи, к которым я приходила, говорили: «У вас высокий уровень кортизола, надо снизить стресс». А я стою и думаю: каким образом я должна его снизить? Просто как?
Сначала высыпания были на руках, чуть-чуть на ногах, что-то на шее и плечах. Но настоящий кошмар начался, когда пошло на лицо и с каждым днем становилось хуже. Сначала я решила, что это аллергия, сдала аллергопробы. Они стоят безумных денег, и если бы не частичное покрытие страховкой, я бы, наверное, вообще не смогла их сделать.
После нескольких тестов я пошла к дерматологам. Они брали у меня анализы, расспрашивали и в итоге поставили диагноз – атопический дерматит. Начали подбирать лечение. Самое простое, что назначают в таких случаях, – гормональные мази. Но ими нельзя пользоваться часто: максимум раз в неделю, и то по телу. Для лица нужны отдельные мази с более низким содержанием гормонов.
И это все временная мера. Гормональная мазь – это, по сути, очень крутая косметика: сверху убирает красноту, но не лечит. Я пыталась лечиться и другими методами. Села на строгую диету, убрала кучу продуктов, которые могли провоцировать дерматит. Сделала миллион шагов: от кремов и лекарств до полного отказа от спорта.
Был период, когда докторка сказала, что мне вообще нельзя заниматься физической активностью – любой пот вызывает новые высыпания. Пришлось бросить танцы, отказаться от спортзала, от всего.
В периоды обострения я не спала ночами: всё чесалось, я просыпалась по десять раз, расчесывала кожу до крови и не могла остановиться. Днем просто рыдала – не хотела выходить из дома, потому что выглядела ужасно, а косметикой это не скрыть. Мне всегда казалось, что все видят мои высыпания, и это было невероятно тяжело.
Иллюстративное фото: Giorgio Trovato, Unsplash.com.
Постепенно из жизни начали исчезать источники стресса. Родители адаптировались, муж нашел работу, я перестала участвовать в соревнованиях по танцам, появились новые знакомства, мы переехали ближе к центру, где была хоть какая-то социальная жизнь. И по мере того, как стресс уходил, дерматит тоже начал отступать.
Я абсолютно уверена: ничего из того, что я принимала, ни сотни диет и мазей не помогли. Дерматит прошел только тогда, когда у меня стабилизировалось психоэмоциональное состояние. Конечно, свою роль сыграла и терапия, на которую я ходила больше полугода.
Хотя есть еще один забавный (и немного бесящий) эпизод. Однажды я решила сходить в государственную клинику, хотя обычно ходила к частным дерматологам. В тот момент решила сэкономить, потому что страховка не бесконечная, а визитов к врачам у меня было много.
Пришла к дерматологине, она просто со мной поговорила и выдала: «Знаете, высыпания на коже значат, что у вас есть невыраженные чувства. Вы всё копите в себе, переживаете молча, ничего не показываете, вот вас и высыпало. Надо выговориться, сказать обидчикам, что они вас обидели, поплакать…» И сидит, смотрит на меня.
Для меня это, конечно, смешно. Я верю в психосоматику ровно в той мере, где она опирается на физиологию: кортизол поднялся из-за стресса, вот кожа и среагировала. Это понятно. А вот такие объяснения в стиле «поплачьте, и все пройдет» – для меня перебор.
Как рассказывала психологиня Вера Прохорчик в нашем материале, чем больше человек стрессует, тем сильнее будут воспаления. Акне и дерматит действительно могут иметь психосоматический компонент, особенно если человек живет в хроническом стрессе или постоянно подавляет свои эмоции.
По словам экспертки, когда мы говорим о психосоматике, речь идет о том, как психика может влиять на тело. Например, стресс запускает в организме выброс кортизола – гормона, который усиливает работу сальных желез. В результате поры забиваются, и на коже появляются новые воспаления. Одновременно снижается иммунная защита, и бактерии на коже начинают активно размножаться. Поэтому обострение может возникнуть в период экзаменов, ссор, переутомления. Это закономерная реакция организма на перегрузку.
Но важно помнить: не любые проблемы с кожей – психосоматика. Гормональные изменения, генетика, тип кожи, уход тоже играют важную роль.
– Самый стрессовый период в моей жизни пришелся на несколько месяцев после августа 2020 года и длился до весны 2021-го. Если выделить самый тяжелый отрезок, то это были примерно два с половиной месяца, когда я буквально исчезла из жизни. Я почти никуда не выходила, просто лежала дома, как будто выключенная. Оказалось, что я совсем не была готова к такому уровню стресса, обязанностей и нервотрепки, которые внезапно обрушились на меня.
Хотя тревожные сигналы появились еще раньше, в самом начале августа 2020 года. Тогда у меня начались панические атаки, а реакция на мелочи стала абсолютно неадекватной. Сейчас, если в ванной упадет полотенце, я просто подниму его. Тогда же могла расплакаться из-за этого и провести в истерике минут тридцать. Любая мелкая неприятность воспринималась как катастрофа.
Сон исчез почти полностью: в 2020-м я спала максимум по два-три часа в сутки. Все остальное время занимала работа и бесконечный скроллинг новостей, что отчасти тоже было частью моей работы. Параллельно на меня навалились судебные дела, постановления, официальные бумаги, с которыми мне тоже надо было разбираться. Они только усиливали тревогу.
На этом фоне появились новые симптомы: тремор рук, нервный тик, подергивание верхней губы. Зимой, когда еще и погода испортилась, все усилилось. Сначала я не придала этому значения: раньше у меня случались тики, но всегда по отдельности и ненадолго. Тогда же все сошлось одновременно, образовав целую гору симптомов.
У меня постоянно лопались сосуды в глазах, и это было вовсе не из-за слез – я тогда вообще не плакала. Появилась полная апатия, как будто эмоции просто выключили, и ничто не могло меня ни обрадовать, ни расстроить.
Иллюстративное фото: Vladislav Muslakov, Unsplash.com.
Я сильно похудела – минус десять килограммов от моего обычного веса. Месячные полностью пропали. Все это сопровождалось частыми головокружениями и мучительными головными болями, которые только усугубляли общее состояние.
Гинекологиня сразу поняла, что причиной всего этого стал стресс. А я – нет. Мне почему-то казалось, что такое со мной никогда не произойдет. Я ведь «нормальная», я себя до такого не доведу. Да и что у меня за проблемы по сравнению с другими? Вот есть люди, которых задерживают, которые сидят в тюрьме, – у них настоящие беды. А у меня вроде как «ничего», просто я очень сильно реагировала на новости.
В итоге мне назначили целую гору таблеток для восстановления гормонального фона. Я начала регулярно сдавать анализы, следить за своим состоянием. Постепенно наладила питание, стала есть вовремя и не забывать об этом. На полгода отказалась от кофе. И в какой-то момент просто поняла: если не начну менять жизнь, будет только хуже.
Мне не нравились дрожащие руки, апатия и общее ощущение внутренней «поломки». Я осознала, что да – есть люди, которым хуже, но это не отменяет того, что и мне может быть плохо. Мое отношение к стрессу изменилось. Сейчас меня практически не беспокоят проблемы.
Правда, с того времени осталась одна особенность – профессиональная деформация. Я до сих пор чувствую себя «в своей стихии», когда вокруг хаос и все «горит». Я люблю, когда мало времени, когда нужно срочно решать и спасать ситуацию. Возможно, я настолько привыкла к стрессу, что теперь мне хочется создавать его искусственно.
Что почитать по теме: Психосоматика – это почти как магия? А если я выскажу обиду, все пройдет? Психолог – о том, откуда берутся психосоматические болезни и как их лечить
– В то время уже почти пять месяцев жила в постоянном стрессе. Все началось в марте, когда в университете, где я работала, меня серьезно подставили – обвинили в краже документов. Чего я, конечно, не делала. Началось что-то вроде внутреннего «суда»: меня вызывали «на ковер», проводили расследование, я постоянно созванивалась с юристами, писала в деканат, пытаясь доказать свою невиновность.
Давили со всех сторон: угрожали не только отчислением, но и лишением лицензии психолога. Это был постоянный прессинг. К июню я чувствовала, что сил больше нет. В итоге слегла с бронхитом, пила антибиотики. В какой-то момент заметила, что цикл не наступил. К тому же появилась сильная боль в животе, отдающая в ногу, было тяжело ходить.
Я записалась на УЗИ, и во время обследования докторка неожиданно напряглась. Она спросила, когда я последний раз была у гинеколога, и посоветовала срочно к нему обратиться. А я буквально месяц назад проходила осмотр, где все было идеально настолько, что мы с партнером даже планировали беременность. Правда, после слов специалистки я не стала ждать и тут же записалась на прием.
В Варшаве попасть к врачу непросто, ближайшая свободная запись оказалась к известному профессору. Прием переносили несколько раз – он постоянно был на операциях. Я успокаивала себя тем, что это опытный хирург, который точно разберется в моей ситуации. Однако вся его консультация свелась к одной фразе: «Само не пройдет». Диагноз – киста 19 сантиметров, которую срочно нужно было оперировать.
Иллюстративное фото: Redd Francisco, Unsplash.com.
Я в панике после этого написала своей давней докторке из Беларуси. Она всегда была на связи и говорила, что ей можно писать в любое время. Но в этот раз она сухо ответила: «Не пишите мне в нерабочее время», хотя было всего шесть вечера. Разговаривать отказалась. Я осталась один на один с диагнозом и страхом.
Внутри я понимала, что не каждая киста требует операции. Я стала искать второе мнение и нашла онлайн-докторку из Беларуси. Показала снимки, рассказала о ситуации. Она сразу дала понять, что оперировать в моей ситуации нельзя: мы планировали беременность, а вмешательство могло стоить мне яичника. Сначала, сказала она, нужно исключить онкологию и сдать онкомаркеры.
Помню, как от этих слов у меня внутри всё резко похолодело. Пять месяцев постоянного стресса, а теперь еще и подозрение на онкологию. Несколько дней я жила только в режиме ожидания, бесконечно обновляя сайт с анализами.
Результаты пришли, когда мы с парнем ехали в машине. Я открыла их на телефоне и, только когда увидела, что они в норме, смогла по-настоящему выдохнуть.
Онлайн-докторка назначила лечение и регулярный контроль. Для уверенности я обратилась еще к нескольким специалистам, и все они подтвердили ее подход. Через месяц киста уменьшилась с 19 до 3 сантиметров.
На всё лечение я потратила около 800 долларов за месяц. Причину все же удалось установить – анализы показали сильно повышенный пролактин. Все врачи сошлись во мнении, что это следствие стресса. Возражать я не стала: последние пять месяцев он действительно был постоянно в фоне.
После этой истории я сорвалась, написала очень жесткое сообщение в адрес университета и заявила, что больше не буду жертвовать своим здоровьем ради них. Дело в итоге закрыли, признав меня невиновной. С тех пор я каждый год прохожу чекапы и берегу себя.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com.
