О неизвестных и полузабытых историях людей, зданий и артефактов, связанных со столицей.
ВАЖНО: впервые этот материал был опубликован в июне 2017 года. Мы снова его публикуем в связи с дикой ситуацией: 6 октября 2022 года государственное КУП «Мiнская спадчына» разорвало договор безвозмездного пользования с общиной «Римско-католический приход святого Симона и святой Елены». Служители должны забрать все находящееся в Красном костеле имущество в течение нескольких дней.
Фактически минские власти выгнали католиков из их родного дома, который по непонятному стечению обстоятельств за 30 лет независимости так и не был передан верующим.
Вернется ли храм верующим, пока неизвестно – почитайте вот эту новость.
Еще в 2015 году в издательстве Хурсика вышел перевод книги Гизели Хмелевской «Церні Крэсаў. Аповесць пра Эдварда Вайніловіча і яго сям’ю». Книга, которую по-хорошему должен прочитать каждый минчанин, вышла тиражом 200 экземпляров и стала библиографической редкостью. А тут и новости появились: сквер за Красным костелом хотят назвать в честь нашего героя (сквер так назвали через несколько дней после первой публикации этого материала. – Ред.).
Минчанин Эдвард Антоний Леонард Войнилович (1847–1928) вошел в историю в первую очередь как инициатор и спонсор строительства Красного костела, ставшего визиткой нашего города. Но мало кто знает, какие перипетии выпали на долю одного из самых богатых, уважаемых и благочестивых горожан. Потерявший сына и дочь, потерявший свое богатство и родовое гнездо, он умер в польском городе Быдгощ, оставшись верным своей Родине, семье и Богу.
В книге Гизели Хмелевской много фактуры, которая была малоизвестна белорусским исследователям и краеведам. Мы выбрали для вас только некоторые интересные факты.
В юности понял, что против силы может помочь только ум
Когда Эдварду было 17 лет, российские власти арестовали и вывезли его родителей в Слуцк. А поместье в Савичах хотели отобрать. Дело в том, что во время национально-освободительного восстания 1863 года отряд повстанца Владислава Машевского гостил у Войниловичей – это стало причиной репрессий против семьи.
Поместье и жизни Войниловичей удалось спасти, а Эдвард понял: «С оккупантами не стоит сражаться силой, потому что силы не равны. Надо победить умом». Войнилович-младший поступил в Петербурге в Технологический институт, блестяще его окончил и в тогдашнем Северо-Западном крае стал одним из самых заметных бизнесменов и общественных деятелей.
Почему умер сын Войниловича Сымон?
12-летний Сёмка – так называли в семье Сымона – в 1897 году был прооперирован в Варшаве: как предполагают исследователи, ему удаляли миндалины. Во время операции произошло заражение крови. В то время в Европе буйствовала скарлатина – Сёмка стал одной из жертв болезни.
Эдвард и Олимпия Войниловичи забрали тело сына и похоронили его на кургане в родовом поместье Савичи. Тогда же мать попросила, чтобы ее похоронили рядом с сыном.
Как умерла дочка Войниловича Алена?
В 1903 году, не дожив до своего 19-летия один день, скончалась Алена, дочь Войниловичей. Любимая дочь и единственный к тому моменту ребенок, Гэлька (от Helena, Helka) умирала несколько недель.
Причина болезни девушки до сих пор точно не установлена. Авторка книги Гизеля Хмелевская приводит две версии причины смерти:
1) Тяжелое воспаление кишок – эту версию в 1938 году озвучила Габриела Ланьцуцкая в своей статье.
2) Воспаление легких – эта версия более известна среди историков и краеведов. «В те времена во дворце в Савичах еще не было канализации, уборные были вне дома, а стояла суровая зима и ходили инфекции. Алена сильно застудилась, что привело в итоге к воспалению легких. Тогдашние лекарства не могли помочь».
Интересная деталь: Алена уже была без сознания, поэтому вызванный ксендз не успел ее исповедовать и исповедовал пана Эдварда. Священнослужитель не хотел дольше оставаться в доме, а на вопрос, почему он так быстро покидает Савичи и не утешает убитых горем родителей, ответил: «Не мне их утешать. Я от них могу только научиться глубокой вере, любви Божьей и примирению с судьбой».
Именно после смерти любимой Гэльки пан Эдвард, оставшись с пани Олимпией без детей, решил создать костел в память умерших.
На каких условиях Войнилович
согласился строить Красный костел
В начале 1904 года пан Эдвард сообщил комитету по созданию костела, что покроет стоимость строительства. Но для этого комитет должен выполнить несколько его условий:
- Костел должен быть построен по выбранному им проекту;
- Вместе с женой они покроют расходы на возведение здания – деньги на оформление интерьера должны быть покрыты минчанами;
- Костел должен быть назван в честь святых Сымона и Алены; если же на месте костела возведут православную церковь, то она должна носить имя Святой Елены;
- Над входом в костел должна висеть гранитная шильда с надписью в память об их умерших детях.
Автор проекта Красного костела не имел права работать в Минске
Когда Эдвард Войнилович искал проекты костела, его очень тронули черты и стиль костела в польском городе Ютросин. Автором его был Томаш Пайздерский – именно его минчанин пригласил сделать проект костела на улице Захарьевской.
Но Пайздерский был родом из той части Речи Посполитой, которая после раздела оказалась в руках Пруссии. Как гражданин другой страны он не имел права работать в Российской империи. Поэтому официально в роли автора проекта выступил архитектор Владислав Маркони – именно его фамилия обозначена в документах на строительство Красного костела.
Почему Красный костел такой необычной формы
Это неороманский стиль. Пан Эдвард объяснял, что не хочет строить костел в готическом стиле, во-первых, потому что тот был распространен при строительстве католических святынь в России, во-вторых, потому что он очень отличался от стиля православных храмов, которые существовали в Северо-Западном крае.
«Этим как бы подчеркивалось разделение по вероисповеданию классов нашего общества, так как подавляющая часть крестьянства была православная, а землевладельцы – католиками. Я остановился на романском стиле, расцвет которого приходится на время, когда восточная Церковь существовала в общении с Римом», – писал Войнилович в своих воспоминаниях.
Войнилович вел дела князей Радзивиллов
В Беларуси и за ее пределами пан Эдвард был известным и уважаемым экономистом – таких в наше время назвали бы «крепкий хозяйственник». Руководствуясь принципом «дела не пойдут успешно, если не вникнуть», он достаточно быстро стал успешным бизнесменом. Его часто звали представлять сторону осиротелых жен и детей или решать экономические споры.
Об этом знали и Радзивиллы, которые очень уважали Войниловича. В итоге в 1903 году по просьбе княжеской семьи Войнилович стал опекуном дел князя Юрия Радзивилла. Причина – Юрий Радзивилл был одним из самых крупных землевладельцев Минщины, поэтому экономическая стабильность его хозяйств и земель была выгодна всему краю.
Младшая сестра Войниловича выкупила свою жизнь у чекистов
В 1919 году, когда Олимпия и Эдвард Войниловичи уже были в эмиграции, младшая сестра главы семейства Ядвига Костровицкая оставалась в Минске, который оккупировали Советы. Костровицкая была крупной домовладелицей, ей принадлежал в том числе красный дом на углу нынешних Володарского и Кирова.
Поэтому советские власти арестовали пани Ядвигу и вывезли в тюрьму в Смоленске. Участь женщины была предначертана – расстрел: именно так поступали чекисты со всеми классовыми врагами согласно декрету об обязательном задержании и приводе в ЧК хозяев земельных владений.
Семья Войниловичей молилась за здоровье младшей сестры и надеялась лишь на чудо. И оно случилось: пани Ядвига откупилась от чекистов 25 000 рублями и смогла сбежать из тюрьмы. Она вернулась в оккупированный Минск, где ее снова хотели арестовать. Однако женщина скрылась и два месяца пряталась в усадьбе Слободка под Борисовом. Позже ей удалось воссоединиться с братом.
Войнилович был поляком или белорусом?
Этот вопрос недавно поднимался во время обсуждения названия сквера за Красным костелом. Общественные активисты настаивали, что сквер должен носить имя Эдварда Войниловича. Однако скептики оппонировали: мол, он поляк, и не место ему на белорусской земле!
В книге «Церні Крэсаў» Гизеля Хмелевская пытается ответить на этот вопрос. С одной стороны, Войнилович говорил по-польски, как и большинство богатых горожан и шляхтичей Беларуси. Среди своих его называли «провинциальный патриот» – вот что писал про пана Эдварда его современник Александр Ледницкий: «У Войниловича, умного человека, по натуре честного и отважного, был этот провинциальный патриотизм. Мысля только по-польски, он, как и (Роман) Скирмунт, считал себя белорусом и не выносил “всеполяков”, которые вредили польской идее и Белой Руси, обостряя национальный вопрос. Этот гуманист стремился, как и я, к межнациональному миру».
Именно Войнилович был одним из тех, кто поддерживал белорусское национальное движение – газеты «Наша Ніва», журналы «Саха» и «Лучынка», самое важное дореволюционное белорусское издательство «Загляне сонца і ў наша ваконца». Именно он, как и Скирмунт, приветствовали Всебелорусское собрание.
Пан Эдвард понимал, что Беларусь должна быть независимым государством, которое строит партнерские отношения с Польшей. Ведь история у нас много веков была одна – Речь Посполитая.
Если вам нравится рубрика «Мінск 1067», делайте репост статьи и не забывайте про хештеги #сваё, #SamsungBelarus, #Minsk1067. Дзякуй!
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: CityDog.by, labadzenka.by, wikipedia.
*ООО «Самсунг Электроникс Рус Компани», ИНН 7703608910
Какая глупость. Пол-Минска (и почти весь центр!) названо в честь людей, которые никогда не были в Минске и к Беларуси не имеют ни малейшего отношения. Почему эти скептики против улиц Берута (польского Сталина), проспекта Дзержинского или площади Мясникова (который считал, что беларусов не существует) не выступают?
Хоть бы Войнилович был чукчей, за всё, что он сделал и как жил, его именем стоит называть сквер, и стоит им гордиться. Литовцы, русские и поляки прибирают себе многое, что их только чуть-чуть касается, а беларусы отталкивают то, что наше по праву.