О своем диагнозе Ксения узнала, когда у нее уже был рак третьей степени. Девушка пережила 8 сеансов химиотерапии и несколько операций. Поговорили с ней об опухоли и том, каково это – жить с имплантатами после удаления груди.
Свою историю Ксения начинает с рассказа о своей маме. Говорит, что у них все взаимосвязано: в 2019 году у матери Ксении обнаружили рак молочной железы, а через несколько месяцев такой же диагноз поставили и самой девушке.
– Когда моей матери поставили диагноз, у нее была очень запущенная стадия рака. Лечение проходило достаточно тяжело: сначала ее оперировали, потом она проходила химиотерапию. В силу своего возраста, а на тот момент маме было 70 лет, все было вдвойне волнующе и трудно, как для нее, так и для всех вокруг.
Одновременно с болезнью матери у нас случилось и счастье в семье: я узнала, что жду третьего ребенка. Во время моей беременности, помимо походов с мамой по врачам, я и сама постоянно обследовалась. Тогда у меня нашли какие-то кисты в груди, но никакой опасности они собой не представляли. Результаты УЗИ тоже были в порядке.
Проблемы со здоровьем у меня начались после рождения сына. Я начала кормить его грудью, но достаточно быстро поняла, что что-то не так. У меня было много молока, все буквально рвалось от него, но я видела, что ребенок как-то не так сосет и вообще не рвется пить его. От одной груди сын вообще сразу отказался. У меня, помимо сына, еще две дочери, поэтому я понимала, что не такая реакция должна быть у младенца на грудное вскармливание.
Когда заподозрила неладное, то сразу побежала к своей гинекологине. Ее осмотр ничего не показал, по результатам маммографии и УЗИ молочных желез я тоже на тот момент была здорова. Возможно, тогда мне все равно стоило забить тревогу и обратиться к онкологам, но по своей беспечности я ничего не предприняла и не сделала.
Через четыре месяца у моей матери обнаружили метастазы в голове. Через две недели рак диагностировали и мне
Рак у меня обнаружили абсолютно случайно, через некоторое время после похода к врачу. К ней я пришла с фразой о том, что больше не могу кормить сына грудью. Он недоедал, поэтому молоко застаивалось, и мне было очень больно. Мне прописали таблетки, прекращающие лактацию, и через неделю грудь у меня и правда заметно уменьшилась.
При этом мне было непонятно, почему, если молоко ушло, я все равно ощущаю в груди что-то твердое. Подумала, что у меня не до конца все рассосалось и нужно пропить еще какие-то препараты. При повторном осмотре специалист тоже не нашел ничего подозрительного, только сказал про какой-то странный отек внутри.
Меня не устроил такой ответ, и я отправилась к своему лечащему врачу, к которому ходила делать УЗИ. Вот она уже и схватилась за голову. Она сразу же отправила меня в онкологическое отделение, где на следующий день мне сделали прокол и сказали, что у меня рак молочной железы. Опухоль диагностировали, когда она уже находилась на третьей стадии развития.
На тот момент малышу было всего четыре месяца, и моя болезнь стала большим ударом для всей нашей семьи.
Во время лечения я смотрела на умирающую маму и думала, что у меня все будет так же
В физическом плане мне было нормально: я относительно легко перенесла химиотерапию, на третий день после операции уже пошла гулять на улицу. С самочувствием у меня не было никаких проблем. Но вот эмоциональные качели вводили в очень большой раздрай.
Каждое утро я просыпалась и думала: «Все, это конец». Параллельно я наблюдала за тем, как мучается моя мама, пыталась поставить себя на ее место. Вообще не представляла, как дальше будет развиваться моя болезнь, и от этого было еще больнее.
Помню, мне очень помогла история женщины, которая в тот период приходила помогать мне по дому. Когда я поделилась с ней новостью о своей онкологии, она в ответ рассказала о себе.
В возрасте 39 лет ей поставили диагноз: рак сердца 3-й степени. Это очень редкое заболевание, для лечения которого нужно провести безумно сложную операцию на ребрах, чтобы добраться до опухоли на сердце. И не факт, что все пройдет успешно, как было в случае с этой дамой.
Ей не помог ни первый курс химии, ни тяжелейшая операция. По ее словам, надежда на то, что ей поможет повторный сеанс химиотерапии, была минимальной. Однако все прошло хорошо.
Когда слушала ее, я спрашивала, что же ей по итогу помогло. На это она мне очень легко и искренне ответила, что каждый день вбивала себе в голову, что все будет хорошо. Кроме убеждения в том, что она будет жить, в мыслях ничего не было. Сейчас ей 62 года, у нее есть внуки, она очень подвижная и энергичная.
История этой женщины очень меня мотивировала. С тех пор я стараюсь отгонять прочь любые плохие мысли. Конечно, постоянно думать позитивно удается не всегда, но я стараюсь. Мне кажется, что это очень важно: поверить в то, что твоя борьба будет успешной.
В перерывах между химиотерапиями мы всей семьей ездили путешествовать: гоняли по Беларуси, постоянно выезжали куда-нибудь на природу. Умудрились даже слетать в Турцию на 10 дней. Я не гуляла там, конечно, под солнцем, но равно ни в чем себе не отказывала. Я ела как обычно, могла вечером выпить вина. Повязывала на лысую голову платки и гуляла – старалась жить обычной полноценной жизнью. А когда, если не сейчас?
Что почитать по теме: «У тебя нет рака? Тогда радуйся, что тебе еще нужно?» Минчанка пережила рак груди, а потом сама вылечила себя от лимфедемы.
Морально сложно подготовиться к тому, что тебе удалят грудь, но лучше так, чем переживать, что опухоль вернется
В тот момент перспектива остаться без груди волновала меня меньше всего: больше всего я боялась распрощаться с жизнью. Да и врачи успокаивали, говорили, что сейчас нет проблем с тем, чтобы сделать реконструкцию груди, вставить имплантаты. Главное – избавиться от раковых клеток.
Всего у меня было восемь сеансов химиотерапии и восемнадцать – таргетной, затем была операция по удалению груди. Больную грудь мне удалили полностью. Вторую в качестве профилактики я тоже попросила вырезать. От нее оставили только кожу и сосок.
Конечно, морально было тяжело. Я женщина, которой важно хорошо выглядеть, быть желанной и сексуальной. Однако за все время болезни я уже подготовилась к тому, что мне вырежут грудь. На мой взгляд, лучше быть здоровой и минимизировать риски, отрезав всё полностью, чем оставить, например, одну грудь и переживать, что что через время рак снова может вернуться.
Сразу после удаления груди мне поставили экспандер: это первый этап в реконструкции груди. После операции я много консультировалась с врачами. Они посоветовали поставить экспандер – специальный баллончик, который постепенно закачивают специальной жидкостью для того, чтобы кожа стала более эластичной. Затем примерно через полгода вместо него ставят имплантат.
При первой же операции мне поставили его, и буквально через три недели я почувствовала, что у меня грудь снова на месте. Из-за этой процедуры у меня, по сути, и не было такого периода, что я ходила вообще без груди. Тут мне повезло.
Операция по замене экспандера на имплантат была не очень удачной, потому что примерно через год он у меня подскочил наверх. Это не особо страшная ситуация, но решила не останавливаться и привести свое тело к нормальному результату.
Меня снова прооперировали: удалили имплантат, который неправильно лег, и сделали новую грудь из лоскута живота. После этого мне еще сделали липофилинг: взяли жир из ног и добавили в грудь. По итогу получилось мягкая и вполне себе «живая» грудь.
Последним этапом была татуировка соска у Аллы Ромазановой, художницы, которая работает с девушками, которые пережили рак груди.
Тут вы можете почитать историю той самой татуировщицы, которая помогает женщинам, пережившим рак груди.
Когда делали грудь, заодно подтянули и живот
Я очень заморочена на своей внешности: всю жизнь сижу на диетах. На каждой беременности набирала около 25 кг, а после долго пыталась их сбросить. Во время последней к стандартному набору веса прибавился рак. Плюс ко всему у меня начали выпадать волосы. В общем, сплошной кошмар.
Чувствовала я себя тогда отвратительно. Однако точно знала, что должна похудеть и вернуться в свою форму. Я постоянно старалась активничать, заниматься спортом. Примерно через два года после последней операции мне это удалось.
Помогло еще и то, что во время операции на грудь мне подтянули животик. Сейчас я смотрю на себя в зеркало и понимаю, что мне нравится мое тело. Единственное, что меня смущает, – шрамы. С другой стороны, их никто и не видит, кроме меня самой и моей семьи. А для моих родных я всегда красива.
Мне не страшно рассказать об опухоли, но это не всегда уместно
О том, что у меня был рак, знают не все: только мои родственники, близкие друзья и начальник. Когда я проходила курс химиотерапии, то была в декретном отпуске, поэтому на работу не ходила; соответственно, о проблемах со здоровьем многие коллеги даже и не догадывались.
Когда я пришла на новое место, то сразу рассказала свою историю руководителю: из-за болезни у меня есть инвалидность, поэтому в условиях труда есть некоторые льготы, о которых моему боссу точно нужно было знать. Больше в коллективе я особо не афиширую свой диагноз – просто не вижу в этом смысла.
Я не боюсь рассказывать свою историю: это тот путь, который я прошла. Рак может случиться с каждым. Мне не нравится заострять на нем внимание, потому что я периодически боюсь сглазить. Несмотря на мою открытость и позитив, внутри остался страх, что все резко может испортиться. Состояние здоровья кажется таким хрупким, что, кажется, еще чуть-чуть – и все сломается. Не хотелось бы нарушать этот баланс лишними разговорами о проблемах и болезнях. Их и без того хватает.
Тут можно узнать, как общаться с человеком, у которого рак, – и не обидеть его
Рак показал, что нужно действовать
После того как я прошла все стадии лечения, я поняла, что нужно действовать, а не ждать волшебного момента. Во-первых, ушла с нелюбимой работы. Я всегда мечтала заняться фотографией, но все никак не было то времени, то сил. И вот я собралась, пошла на курсы, отучилась, приобрела фототехнику. Сейчас я сотрудничаю с крупной компанией и общаюсь с крутыми беларускими фотографами, с которыми мы вместе снимаем интересные проекты.
Я пошла учить английский язык с нуля. Моя жизнь не остановилась на одном только диагнозе.
Конечно, меня все еще мучают страхи, что опухоль вернется. Врачи не могут дать никаких гарантий, потому что рак – это словно лотерея. Несмотря на то, что большую часть опасных клеток мне вырезали, вероятность их возвращения велика.
Один из врачей сказал мне, что при раке вы либо везунчик, либо нет. Я стараюсь все же думать, что по жизни удача на моей стороне, и стараюсь радоваться каждому дню и моменту.
Сегодня тепло и солнечно. Сегодня я чувствую себя хорошо и улыбаюсь. И так каждый день.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Pexels.com
