«Маме это не понравится». Как мы с минчанкой ходили наносить шрамы, которые остаются на всю жизнь

Мы, в свою очередь, без радости, но с большим интересом решили понаблюдать за лайт-версией средневековой инквизиции. Несмотря на то, что в реестре официально зарегистрированных на территории Беларуси видов услуг шрамирования нет, мастера на свой страх и риск проводят процедуру в салоне. 

«знакомые не подозревают, что я за человек на самом деле» 

Салон, куда мы направляемся, располагается неподалеку от центра города, в одном здании с крупным магазином белорусской галантереи. Долго кружим в поисках вывески, пока навстречу нам не выходит мастер. 

Лёне 22 года, он студент медицинского вуза. Модификациями тела увлекся еще в 18 лет, за несколько лет достиг уровня профи, так что сейчас берет собственных учеников. Любые виды пирсинга, тоннели, вживление имплантов под кожу, шрамирование, сплит (рассечение) языка, изменение формы ушей, установка временных крюков для подвешивания – это все к нему. 

Это Леня, он и будет делать шрамирование. А это его «жертва с рожками» – юристка Саша.

По словам Лени, минчане пока достаточно сдержанны в своих предпочтениях, за чем-то «эдаким» приходят не так уж и часто. Например, шрамирование ему доводится делать в лучшем случае раз в несколько месяцев. 

На этот раз клиентка – будущая юристка Саша. Несмотря на то, что девушке всего 20 лет, она испробовала на себе огромное количество модификаций и украшений тела. В 13 лет захотела две сережки под губу. Мама в качестве эксперимента разрешила вставить одну.  

И понеслось: в 14 – первая татуировка, потом несколько сережек на лице, крупная татуировка на ноге, множество мелких изображений по всему телу, наполовину забитая рука. Девушка влюблена в японскую культуру, поэтому и для шрамирования выбрала японский иероглиф «Одна жизнь – одна встреча». 

– Я планирую работать по своей специальности, поэтому все татуировки стараюсь делать там, где их можно прикрыть одеждой. Для каких-то официальных событий я достаю сережки, выбираю костюм делового стиля и выгляжу как обычный офисный работник. Многие мои знакомые даже не подозревают, что я за человек на самом деле, – смеется Саша.

«Иссечь все лицо шрамами – плохая идея» 

Для шрамирования девушка выбрала ладони, чтобы не притягивать к изображению лишнего внимания. 

– Двухсантиметровый узор – это смешно. Нельзя мельчить: крохотные  детали не живут ни в татуировках, ни в шрамировании. Я-то могу это сделать, без проблем, но через месяц изображение превратится в неряшливое нечто, – пытается переубедить клиентку Леня. 

– Запястья, локти, колени, лицо – это места, которые очень подвижны и часто травмируются, поэтому для шрамирования хуже не придумаешь. Нередко людей приходится отговаривать от откровенно бредовых идей: например, иссечь все лицо шрамами. Оно же будет практически полностью лишено мимики и к тому же по ощущениям будет казаться, что тебе сзади стягивают скальп. 

Но отговорить удается не всегда. Один парень сделал себе пентаграмму на колене: поехал кататься на велосипеде, упал – вместо шрамирования бесформенное месиво, – рассказывает мастер, пока Саша пытается выбрать на теле более подходящее место. 

– Так, рукав буду полностью забивать, а вторая рука должна остаться чистой. На ноги у меня тоже большие планы. Грудь-живот – не хочу. Может, шея? Я все равно планировала делать тату, – рассуждает растерянная девушка. 

Мастер вместе с девушкой долго обсуждают, как именно должен выглядеть в итоге шрам, рисуют несколько вариантов. 

– Результат процедуры зависит от индивидуальной склонности кожи человека к рубцеванию. Вообще, разрез делается ниже росткового слоя кожи. У меня есть знакомый, которому шрамирование пришлось повторять три раза, потому что у него феноменальная способность к регенерации кожи. Серьезный ожог лица у него стянулся в маленькую красную точку. Но это, скорее, исключение. 

Окончательный результат будет виден только через год. Шрам заживает полтора-два месяца, а сам рубец формируется гораздо дольше. В зависимости от предпочтений и способов обработки его можно сделать очень мягким или максимально грубым: к примеру, если протирать спиртом. Обычно остаются просто полосы белого цвета.

«Маме это не понравится» 

Пока Леня рассуждает о действии различных препаратов, Саша снова меняет решение. 

– Давайте этот узор я все же оставлю для татуировки, а сейчас вырежем очень значимую для меня дату, – принимает окончательное решение девушка. 

– Рассказывать, что эта за дата, я не могу. Это слишком личное. Но к тому, что все будут интересоваться, готова. У меня и сейчас постоянно спрашивают: а эта татуировка что значит? А эта? Да это просто гейша – не ищите скрытых смыслов. Самые важные знаки скрыты от посторонних. 

Дальше идет долгий выбор шрифта и месторасположения шрамирования. 

– Нет, это слишком близко к краю спины, может быть видно в вырезе платья. Маме это не понравится, – Саша просит перенести надпись на несколько сантиметров. 

Когда эскиз рисунка наконец нанесен на спину, начинается «резня». Начинается – и совершенно не оправдывает кровавых ожиданий. Перед процедурой девушке вводится местное обезболивание, так что никаких вскриков или визгов. 

Спокойная расслабляющая музыка и 20 минут нейтральных прикосновений к спине – практически сеанс расслабляющего массажа. 

– Я вообще к боли отношусь невозмутимо. Мне уже столько довелось пережить. В прошлом году мне 7 часов подряд делали татуировку на ноге зимой. Я вышла на мороз – и казалось, что ногу облили кипятком. 

Или когда я собиралась сделать прокол носовой перегородки – септум, – свою помощь мне предложила подружка слегка в неадеквате. Я уже ждала мастера, но мне так хотелось сделать все поскорее, что я согласилась. В итоге два раза она сделала кривые проколы, к тому же было дико больно. Потом даже когда возле моего лица просто махали рукой, мне было не по себе, – вспомнила Саша. 

– Это, кстати, при правильном подходе абсолютно безболезненная процедура, – уточняет Леня. 

«Тех, кто реально кайфует от боли, очень мало» 

– Существует легенда, что шрамирование вновь вернулось «в моду» после того, как в одну из немецких клиник обратился пациент с просьбой превратить уродливый шрам после аппендицита в часть красивого рисунка. 

А вообще, практически все модификации тела были известны еще тысячелетия назад. Шрамирование – это племенной символ. К примеру, индейцы из древней Америки делали на теле насечки, напоминавшие чешую. Они поклонялись Кетцалькоатлю – богу-змею, поэтому жрец должен был походить на него внешне. Раскаленным камнем ему рассекали язык и наносили чешуйчатый узор. У многих африканских племен был похожий обряд посвящения мальчика в мужчины. 

Не так давно популярен был полинезийский узор – последовательность определенных рисунков, рассказывающих свою историю. Одно время «на пике» было направление self harm, когда люди имитировали на себе разрезы, операции, пулевые ранения. 

Самое высокохудожественное, что доводилось делать мне, – это черная метка. Еще одна интересная работа  – печать Каина из сериала «Сверхъестественное» на груди у парня. Но там было не совсем обычное шрамирование, а снятие кожи и втирание в нее пигмента. У него получился окрашенный красно-черный рубец. 

Сейчас друг просит сделать ему клеймо, но что-то я опасаюсь последствий. Вообще, из всех видов модификаций я точно не взялся бы только за окрашивание склеры глаза – это направление еще слишком плохо изучено, поэтому результат может быть непредсказуемым и опасным для здоровья. Все же остальные модификации при ответственном подходе никакого вреда не приносят. 

За разговорами сама процедура подходит к концу. Леня долго объясняет Саше, как правильно ухаживать за шрамированием: место следует прикрывать и тщательно промывать 5-7 раз в день. А «в гости» к мастеру желательно первые два месяца наведываться каждые две недели: возможно, кое-что придется подправить. 

– Ощущения после должны быть, будто разбила коленку. Некоторые специально просят не делать обезболивание во время процедуры, чтобы испытать новые ощущения, познать возможности своего тела. Тех, кто реально кайфует от боли, очень мало.