«У человека телефон за 1500$, но картина за 100$ для него “дорого”». У парня были проблемы с законом – теперь он один из заметных художников Бреста

В рубрике «Регарт» вместе с журналом Ord&Bild мы рассказываем про интересных молодых художников из регионов. Наш новый герой – 35-летний Евгений Сластенин из Бреста. Он прошел путь от людей-уродов и деревьев-переростков, неумело нарисованных в детстве, через граффити в 2000-х до черно-белой абстракции.

– Некоторые вообще не понимают, зачем платить деньги за непонятную мазню, – размышляет Евгений. – Для меня странно, когда человек сидит с телефоном за 1500$ и говорит, что 100$ за картину – дорого. Искусство – это суперэксклюзивная авторская история, которая не может стоить дешево, а тем более быть бесплатной.

О черно-белом, творчестве и деньгах

– Создавая очередную работу, я не наполняю ее скрытым смыслом или сюжетом – чистое творчество. Абстрагирование от всего конкретного. Все работает на уровне чувств и эмоций. Я лишь пытаюсь воплотить это подсознательное из своей головы в жизнь, не понимая, что оно означает. Если я это сделал, значит, так было нужно. Не стоит искать работам рациональное объяснение. Их надо чувствовать и слышать. У зрителя будет своя история и своя реакция.

Иногда мои работы продаются от 50 до 5000 руб. С некоторыми мне самому трудно расстаться. Что-то могу подарить близким. Но полноценно зарабатывать на творчестве пока не выходит: люди покупают предметы искусства в последнюю очередь. Поэтому приходится работать работу, чтобы обеспечивать семью и платить по счетам.

«Хотя нередко я даю названия работам и даже сериям исходя из своих личных ассоциаций, все равно они остаются абстракциями, которые будут говорить с каждым на его частоте. Бывает так, что мне работа совсем не нравится, но всегда найдется тот, кто будет от нее в восторге. Значит, человек чувствует ее по-своему и она ему близка».

На вопрос, почему люди не готовы платить за искусство, Евгений отвечает, что так было всегда: многих в первую очередь волнует решение бытовых задач – где жить, что есть и носить. Когда первое перестает быть проблемой, то «уже можно и ремонт получше, и машину покруче. Ну а там уже и картину на стену повесить – вишенка на торте».

– На самом деле все зависит от конкретного человека. Одни приобретают предметы искусства для себя, для души, так сказать. Они и сами, как правило, ходят на выставки, интересуются художниками и их работами, пытаются понять и разобраться, что вообще происходит.

Другие расценивают покупку как вложение средств, с перспективой в будущем продать дороже. Тут помощь арт-дилера в выборе автора или работы будет полезной. Ну а третьи, как я сказал, вообще не понимают, зачем платить деньги за непонятную мазню.

– Если посмотреть на мой старый инстаграм, то это было похоже на какой-то арт-паблик с кучей разных художников, – рассказывает Евгений. – Но мой внутренний прорыв случился тогда, когда я решил убрать все, что мне мешало, а именно – сюжет и цвет. Также арендовал помещение под мастерскую в старом атмосферном здании 19-го века в Брестской крепости. В итоге мы имеем то, что имеем.

Сейчас все работы Евгения черно-белые. Говорит, за годы рисования граффити и работы дизайнером у него случился «цветовой передоз» и «захотелось выдохнуть». Художник считает, что это связано с его внутренними переживаниями и личными трудностями: черно-белая гамма лучше всего передает настроение и характер его работ.

О поворотной находке в шкафу бабушки, баллонах мамы и проблемах с законом

Евгений родился и вырос в Бресте, неподалеку от Брестской крепости. Здесь прошло все его детство: казематы, полеты с деревьев, найденные патроны, футбол и прочее.

– Времена были тяжелые: перестройка, первая половина 90-х – хорошего мало. В моей семье родителям было не до творчества. Все только и делали, что работали, а по выходным еще и горбатились на огородах. Единственный из близких, кто хоть как-то был связан с изобразительным искусством, – это моя тетя, которая переехала в Минск и работала архитектором, а позже художником-аниматором. Но в детстве я этого не знал.

Любовь к рисованию проявилась в раннем возрасте, когда бабушка, убирая в шкафу, нашла кучу карандашей, кистей и акварельных красок, которые, по всей видимости, оставила тетя. Трещина пошла отсюда. Как и многие дети, я пытался изобразить что-то предметное, но все это было по-детски криво, наивно и страшно: люди-уроды, звери-мутанты, деревья-переростки.

Это современные работы Евгения.

Желание творить у Евгения вспыхнуло «с тройной силой» уже во время учебы в обычной общеобразовательной школе. Кто-то из одноклассников принес в школу польский хип-хоп-журнал, в котором он впервые увидел граффити. Говорит, даже сложно подобрать слова, насколько это показалось тогда крутым: «Творчество и адреналин в одном флаконе».

– К слову, первые три баллона с краской мне купила мама на мой 14-й день рождения. За это ей огромное спасибо. Она всегда и во всем меня поддерживала – и даже в таком сомнительном деле, как написать краской что-то непонятное на стене.

Оканчивая школу, я чувствовал, что мне нужно двигаться в творческом русле и искать себя в креативных специальностях. Сам не понимаю, как меня занесло на юридический, учитывая, что из-за рисования на улице у меня были проблемы с законом, да и в целом это было супер не мое.

Родители к такого рода хобби относились скептически. Им, конечно, мое увлечение казалось баловством, но в тусовке все кипело и бурлило. Огорчать родителей не хотелось, и пришлось добить «вышку» до конца и получить диплом. Получил. Положил. Лежит.

Теперь надо было наверстывать и учиться делать то, к чему сердце лежало изначально: творчество, дизайн, креатив. Пришлось потратить еще несколько лет на самообразование, и сейчас я успешно занимаюсь дизайном и 3D-моделингом.

– Но ты же сказал, что мама сама купила тебе три баллона с краской, почему отношение к твоему творчеству было как к баловству?

– Одно дело – купить пару баллонов и сделать рисунок на стене в 14 лет, будучи подростком, а другое – в 20 бегать ночами по подворотням, рисуя что-то непонятное. Конечно, родители переживали. Ведь все начиналось как невинная шалость, а в итоге стало сильно влиять на жизнь в целом. Какие-то их ожидания в то время я точно не оправдал. Ну и это же родители: пальцем у виска крутят, но любят.

О граффити в нулевых и сейчас

– Я рисовал классическое граффити. Буквы. У меня был никнейм, была команда. Закрытая субкультура. Такой себе выброс глупой юношеской энергии в красочной упаковке. Активность пришлась на все 2000-е.

Мы много рисовали и много путешествовали по Беларуси и по соседним странам. Конечно, периодически попадали в передряги, но по большей части рисовали легально: на заброшенных объектах или фестивалях.

«По сути, все сводилось к написанию своего никнейма. Каждый художник пытался сделать это максимально ярко, стильно и необычно. Для большинства людей наши работы были просто яркими непонятными абстракциями, но мы-то знали, что все это – имена художников, обычно дополненные яркими фонами и персонажами».

– В какие передряги вы попадали?

– Случай, который особенно запомнился, произошел в мае 2003-го в канун празднования Дня Победы. Мы были уверены, что все соответствующие службы будут заняты подготовкой к празднику, и решили толпой сделать куски на собаке (рисунки на электричке). В то время ни заборов, ни толковой охраны в депо в Бресте не было.

Мы спокойно пришли, выбрали состав. Вместо электрички удобно стоял дизель: нарисовали и уже когда фоткали, разбудили охранника, который спал прямо в этом вагоне. Кипеж поднялся нехилый, со всех сторон повыбегали ВОХРы (ведомственная военизированная охрана. – Ред.), сторожевые собаки.

Кого-то сразу словили, кого-то по горячим следам: в итоге нас всех приняли, и пришлось возмещать ущерб. Правда, до суда не дошло, но сейчас, думаю, более строгие наказания и статьи за такие хулиганства. Да и вообще ВОХРы подумали, что мы солярку сливать пришли. В итоге праздник мы провели в отделении.

– Что сейчас происходит с этой культурой в Беларуси?

– Все крайне тухло. Чаще если что-то и проводится, то это, скорее, ближе к мурализму и стрит-арту, а граффити где-то сбоку, за углом. Можно привести в пример Октябрьскую в Минске: огромные работы стрит-арт-художников на фасадах, а граффити где-то там рядом, на парковке, даже никто не посмотрит. Хотя в самой субкультуре движ нормальный – и это круто. Просто это все в андерграунде.

О том, почему мало просто быть интересным художником

– Так все-таки за счет одного только творчества реально обеспечивать себя?

– Конечно, за счет продаж работ можно жить – и довольно неплохо. Примеры есть даже среди моих знакомых, не говоря уже о мировом опыте. Но успешных кейсов довольно мало. Этот путь очень непредсказуемый, сложный и долгий.

Успех не приходит просто так. Мало быть интересным художником и участвовать в выставках. Помимо этого, надо делать еще кучу всего – о том, что именно, можете почитать в книге авторов Бхандари Хизер Дарси и Мельбер Джонатан «ART/WORK. Как стать успешным художником». Это колоссальный труд с большими вложениями. Я уже не говорю про правильные знакомства, круг общения, стечение обстоятельств и везение.

Сейчас Евгению приходится совмещать работу и творчество, при этом первая забирает большую часть времени.

«Если ты готов поставить всё в надежде на успех, то будь готов, что ты прогоришь. Если ты со старта впустишь искусство в свою жизнь полностью, то оно, скорее всего, сожрет все твое время, силы и деньги. И в итоге ты все равно пойдешь хоть на какую-то работу. Сколько суперталантливых художников вынуждено заниматься полной ерундой! Недаром говорят “искусство требует жертв”».

– В основном я отвечаю за визуальную часть в рекламных кампаниях для разных брендов: постеры, наружная реклама и материалы в местах продаж, промосайты и веб-баннеры, внешний вид промоупаковки и конструкций.

Все это действительно ярко. Бывает, неделями пялишься в монитор на одни и те же цвета, разрабатывая макеты. Поэтому в творчестве я как бы отдыхаю от всей этой пестроты и буйства красок. Не исключаю, что когда-то другие цвета вернутся в мои работы, но пока мне нравится оставаться в рамках черного и белого.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: из архива героя.