Выборы 2020 года во многом становятся уникальными. Это поняли и белорусы, живущие за границей, – и вернулись в Беларусь, чтобы поучаствовать в жизни страны. Узнали, для чего им это.
Богдан, официант: «Я нисколечко не жалею, что сейчас в Беларуси»
Богдан
официант
– Четыре года назад я переехал жить в Польшу. В этом году окончил там университет, и меня всегда спрашивали, буду ли я оставаться жить в Польше или планирую вернуться в Беларусь. Я все время отвечал, что вернусь, когда будет потребность, а пока ничего интересного не происходило, смысла возвращаться особо не было.
В 2017 году, когда были марши нетунеядцев, я хотел приехать, но это произошло настолько спонтанно, что я даже не успел отреагировать из Польши. И в то же время я очень много говорил об этом полякам, а сейчас, когда были задержания и мы начали сбор денег на штрафы, помогало очень много поляков, потому что они знали ситуацию, хорошо знали меня и скидывали деньги со словами: «Ребята, держитесь. Молодцы, что боретесь. Такого не должно быть, не сдавайтесь».
Я всегда приезжал на лето, на месяц-два каждый год, но в этом году, когда в мае начались очереди к пикетам по сбору подписей, забрали Тихановского, в июне посадили Бабарико, я сказал на работе: «Ребята, я уезжаю, и какое-то время меня не будет» (смеется).
А ребята в Польше слышат про Беларусь только плохое, друзья и коллеги очень переживали: «Куда ты едешь? Там же людей сажают!» Но это все-таки родина. А даже если не родина – в моем понимании ни в какой стране не должно быть диктатуры, и, если даже один человек может на это повлиять, оно того стоит. Вопрос «надо ли ехать» не стоял, потому что я понимал: когда, если не сейчас?
Получил диплом в конце июня, в начале июля приехал. Сразу же записался наблюдателем на выборы, сейчас хожу на пикеты, рассказываю всем, что происходит. У меня много знакомых белорусов в Польше, я их еще в июне спрашивал: «Ребят, вы поедете домой? Там же такая штука творится». Я лично ждал этого всю жизнь.
Но, когда я возвращался в Беларусь, было неприятное чувство: мне тут перестало нравиться все. Может, это возвращение после долгого отсутствия, но ситуация с коронавирусом, то, как люди к этому относятся, отношение людей к людям, и экономическая, и политическая ситуация, инфраструктура – мне тяжело было привыкнуть и погрузиться обратно в это все.
Так случилось, что мои родители замешаны в политике – они в 2006 году сидели на «сутках». У нас есть хорошая подруга семьи, ее зовут Флоранс, она тогда была в Украине наблюдательницей от ОБСЕ, а после Киева приехала в Беларусь, тоже как наблюдательница. Мои родители всегда относились к политике нейтрально: «Ну, Лукашенко есть – ну, пусть будет».
Они гуляли по Минску в день выборов, потому что Флоранс нужно было посмотреть город. К ним подошли сотрудники милиции, попросили пройти для проверки личности. Они согласились, завернули за угол, а там был ОМОН – родителей и Флоранс избили, затолкали в бусик, забрали телефоны, положили лицом в пол, и Флоранс даже начала молиться на французском, потому что было очень страшно.
Привезли на Окрестина – и Флоранс сразу депортировали. Она потом рассказывала, что если приедет снова, то уже не выедет, – и с 2006 года в Беларусь не приезжала, хотя раньше бывала здесь достаточно часто. Маму тогда посадили на пять суток, папу – на десять, родных не оповестили, адвокатов не пускали.
Я помню, как сидел дома и бабушка сказала, что мама с папой куда-то уехали, а я подслушивал под кухней, как они плакали, звонили кому-то и искали детей, потому что те просто пропали.
И, когда был суд, папа до последнего не верил, что могут посадить по надуманным обвинениям. Но, когда дали штраф и десять суток, его реакция была: «Ну все, я, по ходу, в политике». С того момента мама и папа очень сильно топят за перемены, поэтому я всю жизнь был в теме – мне в 2006 году было восемь, и уже лет в одиннадцать я начал понимать, что хорошо и что плохо и почему так.
А никто из моего окружения вообще не понимал, что мне надо, – «мы же нормально живем». Но сейчас даже те знакомые, которые были не столько аполитичны, сколько даже за режим, уже начали становиться оппозицией и ходить на пикеты.
У меня много людей спрашивало, не пожалел ли я, что вернулся, когда недавно нас вместе с друзьями забрали в Борисове на площади. Мы просто гуляли, и всех увезли – меня единственного отпустили как учащегося Польши: ни дела не сшили, ничего. А ребят держали в изоляторе сутки, дали штрафы до 30 базовых. Но, когда ребят освободили из изолятора, была общая эмоция, что нас не сломали, а сделали только сильнее. Нас сплотили, и если в наших головах были какие-то убеждения, то они стали еще тверже. Я нисколечко не жалею, что сейчас в Беларуси.
Сегодня понимаю, что в стране может случиться всякое, но, как бы ни прошли выборы, в конце августа я возвращаюсь в Польшу: все-таки я там живу и как минимум хочу доучиться в магистратуре. И в целом понятное дело, что, даже если Тихановская станет президентом, пройдет полгода до новых выборов, перемены сразу не наступят: у нас не появится толерантный европейский народ, зарплаты сразу не вырастут, потому что неоткуда. А в будущем – почему не вернуться?
Что делать, если интернет пропадает и любимые сайты не открываются? Вот 3 самых простых способа, как ничего не пропустить
Максим, программист: «Я понимаю, что вполне могут запихнуть в автозак»
Максим
программист
– Я вернулся в Беларусь в прошлую субботу. Мы с женой жили в Варшаве с декабря 2019 года, переехали туда окончательно: с вещами и с котом.
Пока был в Польше, постоянно читал белорусские новости и был в курсе дел. У меня горело, когда была движуха с «короной»: все вокруг старались как-то ограничивать перемещение, просвещать население, даже Швеция все-таки проводила агитацию, и социальную дистанцию там никто не отменял. А для нас это просто Чернобыль-2 – и это взбесило максимально, потому что всем все равно, все молчат и только поддакивают.
Но тогда я понимал, что не могу приехать, а даже если бы и выехал, то ничего бы не сделал. Такие вопросы в нашей стране решаются быстро: тебя просто закидывают куда надо, сидишь и выходишь веселый со штрафом.
Потом начались выборы, и с каждым днем были новости об очередях на пикетах, протестах. Я смотрел каждый стрим со сборов подписей у Комаровки, когда там была гигантская очередь, потом пошли регионы. Мне больше нравилось смотреть стримы из небольших городов, потому что люди там колоритнее и интереснее, они приходили со своими проблемами, от которых у тебя шевелятся все волосы, – было и жутко, и интересно. Меня почему-то тянуло это смотреть, я все это переживал, как будто это было со мной.
На решение вернуться еще повлияло то, что в июне моя мама заболела коронавирусом. Сначала ее не лечили вообще, прописали антибиотики, хотя у нее уже была правосторонняя пневмония. Все это длилось около месяца, потом развилась двусторонняя пневмония, и тогда уже решили: «А почему бы не забрать ее в больницу?» И начали лечить. В один день она ушла просто в жуткое состояние, задыхалась и не могла говорить. И до сегодня все еще лечится.
Это тоже одна из причин, которая подкинула дровишек, – мы же «элегантно» «победили» коронавирус, его просто нет, но я вижу в больницах, что он есть, – если бы не было, там уже давно бы убрали все эти декорации, врачи бы не ходили в масках.
Я написал заказчице из Канады, что еду в Беларусь: выборы и все дела. Она переживала, говорила, что рискую жизнью из-за COVІD-19. На самом деле риск есть, потому что в Польше чувствуешь себя в этом плане в безопасности. А у нас, например в Пинске, никакой дистанции ни в магазине, ни в аптеке, ни на улице.
Я недавно съездил в Барановичи на митинг Светланы Тихановской, мне понравилось, атмосфера была шикарной: куча людей, все вежливо и культурно, милиционеры, которые проверяли, хорошо ко всем относились. После Барановичей я понял, что пикеты – это отличная атмосфера, интересные люди. Планирую прийти на третий пикет Тихановской в Минске, несмотря на коронавирус: что поделать, если так совпало? Или мы будем что-то делать, или нет.
Я только «за» остаться в Беларуси, если все изменится. Но я должен считаться с мнением жены, которая пока не спешит возвращаться, даже с учетом того, что все будет хорошо. На самом деле мне и в Варшаве нравится, контраст с Беларусью явный: когда проходят митинги и демонстрации, там нет автозаков. Есть бусики, но они просто сопровождают людей, и никого не заламывают, никуда не бросают.
В Польше мы останемся минимум на год, но, если в Беларуси действительно будут изменения, буду обсуждать с женой переезд обратно. Потому что мне очень нравится Полесье, Гродненщина, я в целом люблю Беларусь.
Я мог поучаствовать в жизни страны еще в 2010 году – тогда был студентом и учился в универе. Но тогда откровенно зассал и потом не мог себе этого простить. И, если я пропущу еще и это, ничего вообще не сделаю, это будет максимальный зашквар.
Возможны все сценарии – вплоть до силовых провокаций. Тем не менее я готов, это для меня такой интересный опыт, адреналин, который разбавляет рутину сидения за компом, чтения новостей и осознания, что ты нихера не можешь поменять. А здесь у меня будет шанс что-то сделать, и надеюсь, что мы придем к успеху.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: личный архив героев.
