«Накуренные деревенские парни с автоматами везли нас по пустыне». Минчанин снял крутой 7-серийный фильм о путешествии в Иран и Пакистан

Два месяца жизни под носом у «Талибана», подпольные тусовки с иранскими хипстерами, рисковый шопинг и временная тюрьма для нелегалов. Леня снял один из самых интересных и честных фильмов о путешествии.

– Я, видимо, человек без профессии и призвания. Oкончил экономический, работал журналистом, умудрился сыграть большую роль в большом кино, потому что мне это было очень интересно. 

Потом занимался музыкой по той же причине – пока не понял, что не смогу делать это хорошо. Работал в рекламе, как и множество людей без профессии и призвания. Потом собрал волю в рюкзак и снял собственную программу о путешествиях, потому что это тоже давно свербело. 

В общем, стараюсь заниматься тем, что вызывает во мне бурление, потом страх, а потом катарсис. И еще хоть что-то создавать для местного контекста. 

– Насколько я знаю, ты в буквальном смысле объехал полмира, а последнее время зависал в Америке. Зачем тебе нужно было ехать в Пакистан и Иран? 

– Мне интересны все места, о которых мы знаем только что-то на уровне первой поверхностной ассоциации. И те, в которых люди существуют как в параллельных реальностях. Где люди живут по законам не религии, традиций или государства, а под управлением чего-то почти архетипичного. И чем больше ты о них узнаешь, тем больше противоречий видишь и меньше объяснений находишь. 

Таких мест фактически полпланеты – выбирай любое. Но в Пакистане и Иране очень многие говорят по-английски, и добираться недалеко – по сути, вопрос логистики. 

К тому же это регионы, о которых я в последнее время много читал: появилось много вопросов, и найти ответы на них можно только на месте. Кое-какие нашел. Но новых вопросов привез гораздо больше. 

«ПАКИСТАН: НЕ КОМФОРТНО, НО И НЕ ВОЙНА» 

– В своей программе ты рассказываешь в том числе про террористический Пакистан. Интересно, каким ты себе его представлял до поездки и каким он оказался на самом деле? 

– Перед поездкой я плотно погрузился в культурный контекст и не очень заморачивался новостями и статистикой. Я был уверен, что «террористический Пакистан» – это сегодня больше устаревший медийный стереотип, чем действительность. 

Я думал: Пакистан – не Афганистан, не комфортно, но и не война. Поэтому даже не посчитал нужным промониторить местные новости. И если продолжать их не читать, съездить в Исламабад и Лахор и посчитать, что был в Пакистане, то можно спокойно остаться при том же мнении. 

Но реальное положение дел нормально так потрясает поджилки. В стране 4 провинции, два региона, оспариваемых Индией, плюс пуштунские племенные территории. Везде живут разные народы, половина из них отделена от своих, живущих в соседних странах, ислам они все исповедуют по-разному. Это такая взрывоопасная смесь из 200 миллионов очень разных людей. Так что спокойным регион не может быть никак. 

Я съездил в три провинции, и в каждой из них во время моего пребывания происходили какие-то п**дорезы: то похитили целый автобус с пассажирами, то напали на военных, то совершили покушение на политика. 

За год, который прошел со съемок, в одном только Белуджистане, о котором первая серия, из-за терактов погибли больше 600 человек, не считая большого количества террористов. 

Сейчас я подписан на пакистанские паблики и читаю новости, которые репостят пакистанские друзья, – и я в шоке от того, сколько насилия на самом деле там происходит.

В той же Кветте, куда я добираюсь в первой серии, в августе и октябре были два крупных нападения, в каждом из которых было под сотню погибших.

«ДРУГ-ПАКИСТАНЕЦ УПОРНО ПРЯТАЛ ОТ МЕНЯ СВОЮ ЖЕНУ» 

– Когда я смотрел первую серию, казалось, что твое путешествие по «опасной стране» – это какая-то фантасмагория, какое-то постановочное шоу. Вот ты спокойно сидишь с литовцами в кабинете у какого-то полицейского, а во дворе чуть ли не избивают нелегалов. Вот вы едете, а с гор прямо сейчас по вам могут пальнуть террористы. У тебя часто возникало ощущение сюра? 

– Ты очень правильно это назвал. Было абсолютное ощущение аттракциона: накуренные деревенские парни с автоматами везут тебя по пустыне в открытом пикапе, на виду, потом сажают в броневик и с сиреной и помпой сопровождают в гостиницу. 

А вокруг обычная картинка стандартной такой Азии: бесконечный рынок, пыль, рикши и толпы людей. Чего бояться? И мы вполне весело проводили время, благодарные за такое развлечение. Пока не открыли новости, сидя в гостинице, из которой нас не выпускали даже за печеньем в лавку, чей вход сразу возле входа в отель. 22 похищенных на одной из тех дорог, по которой везли нас. 

За полгода до этого из двухлетнего плена в Белуджистане освободили двух чешских туристок. Причем похитили их вместе с пакистанскими охранниками, которые должны были их защищать. 

Но самый сюр начинается, когда появляется возможность общаться с людьми. Они изо всех сил пытаются показать, как замечательна и безопасна их страна. Но из каждой фразы и каждого действия сквозит страх. 

Один мой хост в Пешаваре не выпускал меня на улицу, да и сам почти не выходит, потому что у него в руке до сих пор осколок от бомбы. Там же меня каждые минут пять останавливали то военные, то полиция и пытались отправить домой. 

Другой хост замечал, что в моем видео нет ни одного интервью с женщиной, говорил, что можно спокойно поговорить с любой на улице, – и при этом старательно прятал от меня собственную жену. 

Сейчас я в Штатах, и здесь в университете есть много пакистанских журналистов. Тех, что работают в Белуджистане, я мариновал два месяца, пытаясь получить какую-то информацию о регионе. Но получил только 10 000 знаков вежливых отмазок и обещаний. 

При этом они сами неоднократно жаловались, что пакистанские национальные медиа почти не освещают весь тот трэш, который происходит в регионах, – это стало слишком обыденной вещью. 

Все они – фантастически приятные и хорошие люди. Но смесь традиций, религиозности и правил в них настолько сложна, что понять их крайне трудно. Тем более, что страна и культура невероятно разнообразны. 

Взять ту же женскую одежду. Девушка из Кашмира, которая вообще не покрывает голову, рассказывала, что однажды поехала в гости в Пешавар, на границу с Афганистаном, где все очень строго. И она там просто по приколу примеряла бурку – одежду, которая закрывает абсолютно все, включая глаза. Для нее самой это был интересный аттракцион и диковинка: она из той же страны, но из абсолютно другой культуры. Очень круто описана эта разница у Рушди в «Клоун Шалимар». 

Или, например, государственное телевидение: у женщины, которая не покрывает голову, гораздо большие шансы получить работу ведущей, нежели у той, что носит хиджаб. Хотя в нашем представлении там все должно быть наоборот. 

В общем, Пакистан очень разный: и опасный, и безопасный, и террористический, и мирный. Все зависит от того, где ты, с кем ты и насколько глубоко копаешь. 

– В какие моменты тебе хотелось сломя голову ехать домой? 

– Домой хотелось, только когда вспоминал про вареную сгущенку и сушеную рыбу. Я был очень увлечен процессом и азартом. 

Хотя нет: иногда нестерпимо хотелось просто поговорить с кем-то знакомым ни о чем, а не знакомиться с десятком новых людей каждый день и пытаться у них что-то выяснить. 

«САМОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ В ИРАНЕ – КАК КРАСИВО МЕСТНЫЕ ВЕДУТ ДВОЙНУЮ ИГРУ» 

– Как в Пакистане и Иране относились к европейцу, который ходит и всех снимает на камеру? 

– Сначала было очень сложно включить наглость и просто снимать всех и вся без предупреждения и спроса. Но люди в этих местах настолько открыты, что возражений почти никогда не было – за исключением некоторых пакистанских мест, где приходилось включать скрытую камеру. 

Обе страны очень любопытны к остальному миру и с ходу выкладывают о себе кучу информации. Особенно иранцы: они очень рады были пожаловаться на положение дел кому-то извне. Им всем дико хочется рассказать миру о том, какие они на самом деле, и переубедить нас в наших стереотипах. 

А еще буквально каждый третий просил сделать ему приглашение в Европу. 

– Что необычного ты увидел в Иране? С кем хотел бы встретиться еще раз? 

– Из-за контраста между довольно-таки светским населением и очень религиозным правительством возникает много необычных явлений. В основном все они о том, как обмануть систему. База самогонщиков под стенами самой старой мечети страны, изолированный пляж в оффшорной зоне для хиппи и рейвов, популярность пластической хирургии лица. 

С точки зрения экзотики Иран не сильно удивит. Самое удивительное в нем то, как красиво население ведет двойную игру. 

– В Иране и вправду все намного жестче, чем у нас? 

– Там де-юре запрещено все: иностранная музыка, кино, дискотеки, спутниковое телевидение, но все это есть практически в любых количествах – за закрытыми дверьми и из-под полы. 

Процветают прокси-серверы и торренты, музыка и фильмы распространяются на болванках, тарелки висят на каждом доме, книги переводятся и печатаются подпольно, у каждого есть номер курьера, который привезет абсолютно любой алкоголь. 

За все это можно сесть или как минимум получить штраф. Но по факту я не услышал ни одной истории о реальных наказаниях. Ходят легенды о казнях геев, но гей рассказывал мне о том, что общество к ним достаточно толерантно, а правительство даже оплачивает операции по смене пола тем, кто в них нуждается. И это единственная страна в регионе, выдающая таким людям новые паспорта. 

Зато услышал много о силовом подавлении любых попыток населения выступать против текущей власти. 

Но в целом по стилю жизнь достаточно близка к западной – с поправкой на то, что с этим нужно быть осторожным. Все-таки приход к власти Хомейни случился не так давно, и даже то поколение еще не сменилось. 

Ощущения диктатуры и тотального контроля нет, полицейских я видел всего пару раз. Разве что везде висят портреты Хомейни, Хаменеи и мужчин, погибших в войне с Ираком.

Если не особо интересоваться, то можно уехать из Ирана с впечатлением, что это абсолютно нормальная свободная страна, разве что развлечения там найти сложно. Но ведь и это можно списать на исламские традиции. 

«ЭТО ВОСХИТИТЕЛЬНЫЕ СТРАНЫ И ВОСХИТИТЕЛЬНЫЕ НАРОДЫ» 

– А что за «рискованный шопинг», которым ты занимался в Ширазе? 

– В Ширазе мне очень хотелось попробовать легендарного местного вина, о котором писали персидские поэты. Пара человек обещали мне его достать, но слились. Пришлось искать самостоятельно, на свой страх и риск выясняя прямо на улице у подозрительных персонажей. 

Но все удалось. Словив тебя за употреблением алкоголя, в Иране дважды дают штраф. После этого – срок. 

– А что за секретные вечеринки в Иране? Расскажи о том, как в Тегеране веселятся местные хипстеры (такие же там еще остались?).

– В Тегеране я попал именно на такую вечеринку: фотографы, режиссеры, художники и прочие хипстеры. Таких людей там полно. Но из-за того, что никаких развлечений в стране официально нет, вся культурная жизнь проходит в квартирах и на выезде в пустыне или на удаленном острове. 

За закрытыми дверьми есть абсолютно все: арт-перформансы, поэтические чтения, выставки, концерты, ЛГБТ-тусовки. Все собираются дома, заказывают алкоголь с доставкой, снимают платки и надевают юбки и платья с вырезами, слушают ту же музыку, что и мы, и тусуются абсолютно так же, как это делаем мы на своих флэтах. 

Если нагрянет полиция, будет плохо. Но стучать, что у вас вечеринка, не станет никто. Это секрет, но секрет, который знают все. Все делают это. Я бы сравнил это с употреблением травы в Штатах: законом запрещено, но все спокойно курят. 

Молодежь выезжает на самоорганизованные секретные оупэн-эйры или просто на пикники где-нибудь очень далеко от цивилизации. Многие алкоголю предпочитают гашиш.

Так же проходят рэп-концерты: секретное место и приглашения только для своих. 

А так все постоянно ходят в торговые центры типа нашей «Столицы» и сидят там в кафешках, курят кальян, пьют чай. Чем ты моднее, тем моднее торговый центр, в который идешь. 

– Кажется, любое путешествие в terra incognita часто заканчивается любовью или смертью. В кого ты влюбился и кого похоронил за это время? 

– Люди в этих странах – это любовь. Влюбляешься в то, как они ценят человеческие отношения. Нам надо бы взять пример с того, как они относятся к дружбе и семье и как много в них участия и сострадания. 

И в целом, несмотря ни на что, это восхитительные страны и восхитительные народы. Они буквально становятся друзьями, с которыми хочется видеться снова и снова.

Не бойтесь ехать в Иран – эта страна гораздо безопаснее Европы. Бойтесь ехать в Пакистан, если у вас плохо с удачей. 

Всегда говорите «да». Вам будут делать очень много предложений совершенно незнакомые люди прямо на улице. Все они заканчиваются приятными открытиями и любовью. 

Прочитайте Коран и перестаньте винить в чем-либо ислам, если вдруг все еще делаете это. 

Если не любите чай, не стоит туда ехать. Это сильно осложнит коммуникацию. 

Не езжайте в столицы. Иран и Пакистан – в региональных городах.