Сейчас все силы страны направлены на диагностику и лечение коронавирусной инфекции. Но ведь другие диагнозы никто не отменял. Минчане, которые заболели (но не тем самым вирусом) в период пандемии, рассказали, как им оказывали медицинскую помощь.
«Позвонил на горячую линию Минздрава, и только тогда меня еле-еле положили в больницу»
дмитрий
– В начале марта у меня развился реактивный артрит. Сначала я сам пошел в поликлинику: там сказали, что у меня все хорошо, – рассказывает Дмитрий. – Потом я ездил в больницу, но там повторилась та же ситуация: проблем нет. В итоге прошло несколько дней, я снова пришел в поликлинику – решили экстренно госпитализировать, потому что пошло заражение и появилась жидкость в колене.
Но в больнице мне отказали в госпитализации, так как все отделения перепрофилированы под коронавирусную инфекцию. Тогда я позвонил на горячую линию Минздрава, объяснил свою ситуацию: только тогда меня еле-еле положили в больницу.
Пациентов с вирусом там не было вообще, можно было ходить куда угодно, даже домой разрешали ездить. Так что за тот месяц, что я там пробыл, персонал даже и не защищал себя никак – будто никакого вируса и нет.
Не высыпаетесь? Мы собрали советы, которые нам реально помогли, в новых пабликах рубрики «Все дома» в Telegram и Instagram.
«Колено опять распухло, и ходить тяжело»
Сейчас меня уже выписали, и мне надо пройти длительный курс лечения: два раза в месяц ездить на диагностику, а в июне повторно лечь в больницу. Но я не уверен, что у меня получится все делать как надо, учитывая ситуацию. И это проблема, потому что у меня начался рецидив: колено опять распухло, и ходить тяжело.
Лекарства не помогают – надо откачивать жидкость и капать гормоны. Но сейчас это практически невозможно, ведь все отделения перепрофилированы под коронавирус. Мой случай считается некритичным, поэтому кое-как хожу на работу, сижу на обезболивающих, которых хватает на пару часов.
Проблема еще в том, что у меня врач редкой специализации – ревматолог: к нему в нормальное время не попасть, а сейчас и подавно. Даже был случай, что к платному никак не получалось записаться.
Остается только ждать, когда это закончится, и уже тогда лечиться. Суставы ведь не вечные, а когда в 25 лет такое началось – это уже беда. Если бы хотя бы врачи знали, из-за чего это и откуда идет инфекция, цены бы им не было.
«Врачи боялись пускать меня даже на порог своего кабинета»
юля
– У меня было подозрение на острый аппендицит, поэтому я вызвала себе на дом скорую помощь, – рассказывает Юля. – Бригада приехала (врачи были без защитных костюмов, но в масках и перчатках), и меня решили госпитализировать. Но уже в больнице оказалось, что у меня не аппендицит: я прошла ряд врачей, прежде чем лечь на операционный стол, – собирали всю необходимую информацию о моем здоровье.
Решили провести диагностическую лапароскопию: делают отверстие в брюшной полости, вводят в него трубочки с камерами и смотрят, есть ли аппендицит. Делается это для того, чтобы, грубо говоря, не распороть меня зря. Такая диагностика и показала, что у меня не аппендицит, а какой-то отросток от кишечника: он не был воспален, поэтому решили его не вырезать.
Окончательный диагноз – расстройство кишечника. Плюс у меня в тазу собралась жидкость, но мне так и не объяснили, как от нее избавиться.
Всего в больнице я провела 5 дней: с 7 до 11 мая. За это время, конечно же, у меня был контакт с другими пациентами: в приемном отделении, когда проходила осмотр врачей, потом в диагностическом – там вообще куча кроватей, все лежат плотно друг к другу. После операции меня перевели в палату в хирургическом отделении: всего нас было пятеро человек.
«Врачи быстренько проводили осмотры и как можно скорее выбегали из палаты»
Мы все лежали в масках – врачи всегда просили нас надевать их. Но нужно понимать, что у всех было всего по одной повязке: например, когда я уезжала из дома в больницу, мне некогда было искать вторую маску. А ее же нужно постирать, поутюжить, плюс она рассчитана на определенное количество времени. Находясь в ней постоянно, ты себя никак не защищаешь.
В перчатках же не было никого, потому что, по сути, руками мы ничего не делали: все находятся в лежачем положении – максимум в туалет выходят. Поэтому защиты у нас не было никакой.
И да, мне было страшно заразиться самой и заразить кого-то, потому что, например, в нашей палате лежала одна девочка – моя ровесница, еще были две женщины 56 и 58 лет и одна бабушка, которой под 70 лет или даже больше. Когда ты лежишь в больнице после операции в непонятно каком состоянии, не хватало еще подхватить болезнь, о которой толком ничего не знаешь.
А вот медицинский персонал был в полном обмундировании. Врачи, заведующие отделениями – в масках, щитках, перчатках, к тому же они старались минимально контактировать с нами: быстренько проводили осмотры и как можно скорее выбегали из палаты.
У медсестер и санитарок были просто халаты, маски и перчатки – несмотря на то, что они контактировали с нами столько же, сколько и врачи. Но, видимо, они менее ценны.
«Врач просто крикнул: “Не заходи в кабинет!”»
Когда я собиралась домой, медицинская сестра просто кинула мне больничный, выписку с моими диагнозами – и все. Я не понимала, что у меня: что это за отросток, что за жидкость в моем тазу, – мне ничего не объяснили. Я попыталась зайти в ординаторскую, чтобы поговорить со специалистом, а в итоге врач просто крикнул: «Не заходи в кабинет!» – они все в панике.
Да, я в маске, но они боялись пускать меня даже на порог своего кабинета. Всем там страшно – и это заметно. А раньше уточнить про диагноз просто не было времени, потому что все доктора, как я сказала, в палатах не задерживаются.
Когда меня выписали, я увидела дверь в отделение с надписью «COVID+». Было жутко: когда не читаешь об этом где-то в новостях, а видишь своими глазами реальную дверь, реальную табличку в реальной больнице.
В клинике каждое утро и вечер нам измеряли температуру и наблюдали за нашим состоянием – у меня все было в порядке. Сейчас мне продлили больничный, но это все равно не те две недели инкубационного периода: ты выздоровела по своему диагнозу – и выходишь на работу.
Соблюдать карантин после выписки мне не нужно. Единственное, по поводу жидкости в тазу... Надо пройти обследование, но сейчас для этого такое неподходящее время.
«Услышала негатив от врача, что я без маски и перчаток»
кристина
– В середине апреля у меня развился пиелонефрит и инфильтрация левой почки, – рассказывает Кристина. – На следующий день утром я вызвала «скорую». Меня забрали в больницу. В приемном покое сдала анализы: общий анализ крови, мочи, УЗИ почек, рентген почек и рентген легких в двух проекциях.
По результатам всех анализов мне настоятельно рекомендовали госпитализацию, так как инфильтрат, который образовался на почке, мог перерасти в эксцесс (в худшем случае – удаление почки). В итоге в больнице я провела 9 дней: с 20 по 29 апреля.
Первый день в палате я была одна, а на следующие сутки нас уже было четверо – были заняты все кровати. Риск заразиться всегда есть, но на тот момент я думала о своей болезни. Все пациенты были в масках: врачи ругали, если кто-то их не носил.
Когда ходили на процедуры или на сдачу анализов в другой корпус или кабинет, маски на нас должны были быть обязательно. В один из первых дней меня отправили на УЗИ на другой этаж, с собой сказали взять только полотенце, я так и сделала. Но, когда пришла в нужный мне кабинет, услышала негатив от врача о том, что я без маски и перчаток. По словам доктора, их должны пациентам выдавать медсестры, но мы все покупали за свои деньги.
Все медсестры были в перчатках, а вот маски носили не всегда. Лечащий врач вообще проводил обход без какой-либо защиты. После выписки про карантин речь даже не шла, и на самоизоляции я не была.
«Из-за коронавируса следующий визит к врачу будет не через 3 месяца, а через 5»
Алеся
– О том, что у меня сахарный диабет, я узнала чуть больше года назад во время профессионального осмотра, – говорит Алеся. – Сейчас врача-эндокринолога посещаю раз в три месяца, а остальных по необходимости. За время пандемии у меня не возникало проблем с тем, чтобы попасть к специалисту: талон на следующий прием мне сразу выдает сам врач. Правда, из-за коронавируса следующий визит будет не через три месяца, а через пять.
За время пандемии я только сходила на прием к эндокринологу и в марте, когда только появились первые зараженные, сдавала анализы и флюорографию. Но в целом в диспансере я спокойно смогу посетить врача в любой момент – в этом мне никогда не отказывали. К тому же сейчас все ответы на вопросы и рецепты возможно получить онлайн.
Если верить ВОЗ, то диабетики попадают в зону риска по заболеваемости COVID-19. Но если диабет компенсированный, когда показатели глюкозы крови удается удерживать близкими к нормальным, то мы ничем не отличаемся от здоровых людей.
В принципе, на жизни пандемия не сильно отразилась. Меры защиты у меня такие же, как и у всех. Единственное, может, стоит чаще проверять сахар, поскольку при любых вирусах он будет расти и нужно будет увеличивать дозы инсулина. Наверное, как и многим, мне просто сильно не хватает живого общения с друзьями: все стараются лишний раз никуда не выходить.
Соблюдать самоизоляцию получается не на 100%: я хожу на работу. Правда, мне повезло, что она находится через дорогу от дома – так мне не нужен транспорт. В магазин стараюсь выходить реже, а если погода хорошая, могу пройтись по парку около дома.
По срочным делам стараюсь ездить на такси, а не на общественном транспорте, чтобы меньше контактировать с людьми. В общем, все как и у всех.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: из личного архива героев.
