Все больше белорусских предприятий присоединяются к мирным протестам. Одними из первых о забастовках заговорили работники МТЗ: еще в прошлую пятницу они колонной вышли к Дому правительства. Узнали у рабочих о настроениях внутри завода сейчас.
К концу смены около завода собралось много неравнодушных: как молодых, так и пожилых. Люди разносят еду и воду, а одна компания и вовсе приехала с полным багажником пиццы. Пришедшие выстраиваются в живой коридор, чтобы подбадривать работников.
Александр
– Мы должны быть с народом. У нас на заводе есть организаторы, которые занимаются забастовкой: пока решается, с какого дня все начнется. Кто-то поддерживает, кто-то нет, кто-то держит нейтралитет.
Директор говорит: «Хотите бастовать – бастуйте». Пока не выполнят наши требования, мы будем стоять на своем. Я сам голосовал за Тихановскую, выхожу протестовать не в рабочее время. Если не мы, то кто кто, кроме нас?
Первая часть работников молчаливо проходит мимо людей. Они не поднимают взгляд, быстро идут к подземному переходу. Из толпы раздается крик: «Почему уходите?»
Влад
– Я не особо положительно отношусь к забастовке. А смысл в ней? Что это дает? Я, скорее, против всех этих мероприятий. Не знаю, к чему это приведет. Сам я голосовал против всех.
В цеху у нас иногда бывают разногласия, но в плане работы это ни на что не влияет. Бастуете и бастуйте. Может, к чему хорошему приведет, а может – к плохому. Я вообще думал, что воскресенье было последним днем протестов.
Михаил
– Смотри, сейчас они все ебл*нят. Месяц походят, побастуют, деньги им не заплатят – им жрать нечего будет. Лучше б они на работу ходили – это в их же интересах.
Наш цех, например, на работу ходит. Мы свои деньги получим. Я знаю лично, что без денег не останусь. В нашем цеху работает большинство, но есть отдельные кадры. Бастующие около здания нам не мешают – только клаксоны бесят по ночам.
– А за кого голосовали?
– За Сашу. Я считаю, что он более подходящий из всех кандидатов, которые были. Не учитывая тех, кого посадили. Тихановская вообще не политик.
– А что насчет людей, которых избивали на протестах?
– Я 10-го – 11-го выходил, когда самые жесткие задержания были. Меня сколько ОМОН и кордон ни тормозил, ни один не тронул. Все вежливо общались. В автобус завели, вежливо объяснили ситуацию, осмотрели. Ко мне никто дубинкой даже не прикоснулся! А оппозиционеров этих я видел: он идет с литром пива, сигаретой, уже поддатый. Видит милиционера – начинает галдеть. Не все такие, но есть и эти кадры.
Пока мы разговариваем с Михаилом, какой-то рабочий подходит к нашему фотографу, на котором сегодня бело-красно-белый флаг. Мужчина пытается его стянуть со словами: «Не позорьте белорусов – и х*рню эту сними». Люди подталкивают рабочего идти дальше, и он отстает.
Наталья
– Директор сказал, что, если уходим, нам ставят прогул. Если хотим бастовать, то надо за свой счет брать. Это сегодня уже разрешили. Я уже написала заявление за свой счет. Пока на три дня, а потом посмотрим. Завтра собираемся и будем бастовать. Если ничего не меняется, то продолжаем.
Настроение на заводе – 50 на 50. Люди боятся, начальство пугает. Многие боятся зарплату потерять, у многих маленькие дети, кредиты. Даже из нашей лаборатории только два человека написали заявления. Остальные сказали просто, что нас поддерживают. Надо держаться до конца. Если все сойдет на нет – получается, что мы зря боролись?
Александр
– Нужно что-то делать, чтобы народ и вся страна увидела, что происходит, и чтобы подорвать экономику страны, как я понимаю. У нас есть стачкомы, но нет никакой организованности, чтобы все это объединить и людям донести. Многие боятся, много пожилых, которые не могут постоянно ходить бастовать. Не знаю, насколько хватит людей. Но все молодые топят за забастовку.
Состав рабочих меняется. Теперь из здания выходят с поднятым вверх жестом мира. Люди улыбаются, хлопают в ладоши и поддерживают друг друга. Народ скандирует: «Один за всех – и все за одного», «Забастовка», «МТЗ». Некоторые работники собираются около перехода.
Алексей
– Проблема в том, что бастует меньшая часть завода: процентов 30. Потому что боятся, многие не знают, многих даже не выпускают из цехов. Начальники запрещают – говорят, что уволят. И это несмотря на то, что директор и профсоюзы говорили, что увольнений не будет.
Многие не могут выйти и послушать протестующих, а после смены в основном идут домой. Но спасибо огромное людям, которые тут собираются, хотя сейчас народу все меньше и меньше.
Татьяна
– Люди должны отстаивать свое мнение даже таким образом. Мы стараемся участвовать: вчера ходили поддерживать протестующих. На самом заводе есть организаторы, которые собирают подписи, есть общий чат в телеграм. Там пишут, во сколько собираемся и где.
Сначала выходило много народа, но сейчас стали угрожать увольнениями. Люди немного поутихли. Может, сегодняшний митинг их вдохновит – это всех подбадривает. Но все должны объединиться: один завод ничего не изменит.
Ярослав
– Мы из цеха слесарей. У нас только семь человек за забастовку. Делаем все возможное, чтобы люди не боялись увольнений. Сегодня, к примеру, договорились с директором завода. Теперь его первый заместитель подпишет отпуска за свой счет всем желающим, чтобы никаких взысканий не накладывалось и люди при этом могли бастoвать.
А через две недели должны официально выйти на забастовку. Начальство угрожает увольнением и другими мелочами, не слушая директора. Говорят, что мы по 40 лет на заводе, имеем власть. Фактически запугивают людей, чтобы не выходили.
– А сами не боитесь?
– А чего бояться? Мне 20 лет, я служил в армии. Я свободный гражданин.
– То, что сюда приходят люди, помогает?
– Да. Когда выходишь с завода и видишь такую поддержку, то наполняешься эмоциями и новыми силами. Становишься готов к новым победам и сражениям.
Владимир
Среди собравшихся мы замечаем мужчину, которого встречаем каждый день на мирных протестах: он всегда стоит с плакатом.
– Голоса уже нет – за четыре дня сорвал. Был везде, особенно вчера нагулялись, – хрипло начинает мужчина.
– Не устаете?
– Нам не привыкать: мы люди рабочие.
– Бастуете?
– Да, вот на неделе работать не буду. Уволят – значит уволят. Завтра утром придем в 8 часов, а сейчас пойдем на площадь Ленина.
Многие очень боятся, особенно после вчерашнего указа Лукашенко. С этого дня, если три часа нет на работе, до свидания. Начальство дергают сверху, а верх – Лукашенко. Вчера людей не выпускали: запирали двери. Люди перепрыгивали через турникет. Мы чуть выскочили. Кто успел – присоединились к нам. Но, если за что-то берусь, буду биться по-любому. Тем более у меня дитенка искалечили.
Владимир прерывается и показывает фотографии сына. У того – большие гематомы по всему телу.
– Пришел домой, говорю: «Сядь, сын». А он: «Не могу». Мы его двое суток искали, нигде найти не могли, а потом ночью выпустили.
– Его задержали на протестах?
– Нет, шел домой с работы. Там, на «Спортивной», как раз брали всех подряд. Вот так на двое суток ушел. Ну, извините, что ж я буду работать на тех, кто бьет моего ребенка? Нет, такого не будет.
Люди начинают расходиться. Колонна мирных протестующих с работниками направляется к Дому правительства. Около перехода между людьми разгорается спор. Пожилой мужчина говорит про бандитизм и 90-е.
– Вашим детям повезло не попасть туда! В парке ребенок катался на велике. Его сняли, через пять дней выбросили из Окрестина. Возьмите «Комсомольскую правду» хотя бы, – эмоционально говорит девушка мужчине.
– Это все молодежь! – приговаривает пожилая женщина.
– Мне 41. Я молодежь? – раздается в ответ с другой стороны.
– У меня зарплата, может, в 10 раз больше этих рабочих, но я с ними. Я не хочу, чтобы моих детей били. Сегодня еду на работу: стоит мотоциклист, снял шлем, а у него под ним – чулок. А я боюсь его. Я всегда боялась всяких протестов, а в воскресенье вышла и пошла с больной спиной. Я не могу терпеть вашего президента, которого вы защищаете, – вмешивается в спор еще одна женщина.
Через несколько минут все расходятся. Но пожилой мужчина остается при своем мнении.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Павал Хадзінскі для CityDog.by.
