«Отец – это не просто банкомат по выдаче карманных денег». Почему белорусы считают, что воспитывать детей – не мужское дело?

– Два кулька вынесли – розовый и голубой. Света говорит: ну, возьми девочку на руки. Я беру эту девочку – где она там? Легкая какая-то. Я ехал такой одеревеневший, – говорит Анатолий Ширвель, отец шестерых детей.

– Самае такое неверагоднае адкрыццё для мяне ў дзецях – што яны такія маленькія. І, канешне, калі іх трымаеш, такіх маленькіх... Цяжка ўявіць нават. І думаеш – не можаш паверыць, што дзіцёнак. Гэта мой дзіцёнак. І ён такі малы, – согласен с ним Дмитрий Смоляк, папа троих детей.

– Я никогда не был пафосным человеком, оторва такая был по жизни. Вот я увидел своих деток – и я узнал, что такое переживать за них, – продолжает Анатолий Ширвель. – Пришли две мысли: первая – я вижу людей, который будут жить на этой Земле после меня. Вот четко, причем прямо в голове прозвучало. А вторая мысль – что за этих людей точно не жалко отдать жизнь. Никогда для меня такие мысли были не свойственны.

– Я верю, что папа очень нужен, потому что на каждом этапе жизни есть своя роль для отца. Я детям старшим пел песни, когда они были в животе. И потом, когда они родились, достаточно было мне до них дотронуться и спеть эту песню – и они успокаивались.

Родились наши первенцы, двойняшки, – конечно, я ходил на работу. Но ночью вставать к двоим одной жене просто физически сложно. Как-то получилось естественно – то я встаю, то она встает. Раз 15 за ночь встанешь – вроде бы за 15 минут выспался, потом едешь куда-нибудь на пресс-конференцию – сидишь такой, хоть ты спички в глаза вставляй. Но ничего, выжили. Научились быстро высыпаться. Научились быстро реагировать на потребности детей.

У меня был алгоритм: вот ребенок плачет. Я подходил к нему, брал на руки. Смотрел памперс или там, извините, нюхал его. Посмотрел – все с памперсом в порядке. Посмотрел животик – не вздувшийся ли он. Подержал его вертикально – может, у него воздух там где-то. Это все не работает – можно просто положить к себе на руку его, держать и гладить за животик, за спинку, просто погладить – иногда детям не хватает тактильного контакта.

У нас даже было такое: Света говорит – иди их уложи, я не знаю, как их укладывать. Потому что я приучил их к своему ритуалу засыпания, у них с ней свой ритуал засыпания – они дурачатся, она им показывала мультики на телефоне. Конечно, это все долго очень длится. Моя система работает: ручку, ножку по три раза, животик, спинку, голову, буську – и все, и ребенок вырубается. Этому всему можно научиться.

«Мамы все это и так умеют, а папам просто не всем дано»

– На рукі ўзяць, пераапрануць там, памперс замяніць – гэта, па сутнасці, задача, якую неабходна выканаць. Ёсць задача – разбіраемся ў ёй і выконваем, – уверен Дмитрий Смоляк.

– Я вучуся зараз у Берлінскім інстытуце, і я магу з’ехаць за мяжу і пакінуць яму дзяцей. І я не буду баяцца, што ён іх там не дакорміць, не апране, калісьці там штосьці здарыцца – у мяне няма такіх пытанняў, – объясняет Ася Смоляк, жена Дмитрия.

– Па-першае, літаратуру чытаў. Па-другое, ёсць курсы розныя, трэнінгі зараз па выхаванні дзяцей, на якія я хадзіў, – говорит Дмитрий Смоляк. – Я не толькі рыхтаваўся да сваіх дзяцей, таксама гэтыя трэнінгі для мяне былі карысныя, каб зразумець сваіх бацькоў і наладзіць з імі стасункі. Я б хацеў, каб у мяне, у маёй сям’і стасункі з дзецьмі былі лепшымі, чым у маёй сям’і, у якой я рос.

– Мой муж прысутнічаў нават на курсах, калі я была цяжарная, перад родамі – і там можна было прысутнічаць з муж’ямі, – рассказывает Ася Смоляк. – Ён сядзеў на кожным уроку. Адзіны такі. Сядзеў і слухаў, як там грудзьмі карміць, як дзіцёнка пеленаць. Астатніх мужчын не было. А ён быў.

Ці там у маёй Стэфаніі праблема, што бусінкі нейкія не сабраліся, – яна плача. Я думаю: вось ерунда, развяла тут соплі з-за гэтых бусінак. А ён пойдзе – набудзе ёй гэтыя бусінкі, збярэ з ёй.

«Не мужское это дело! Мужчина должен обеспечивать семью, а не бусинки собирать»

– Социальная безотцовщина – что это такое? Реальное присутствие, так скажем, в пространстве отца, но отсутствие его в жизни ребенка, – говорит Василий Малашенков, член правления минского «Совета отцов». – Ведь отец – это не просто какая-то там касса или банкомат по выдаче карманных денег. Он, как и мама, ребенку несет определенные компетенции.

По данным Евростата, в ЕС примерно 15% отцов ходили в декретный отпуск или по разным причинам хотели бы в него сходить. В Беларуси в декрет уходит только 1% отцов. А процент пап, действительно активно воспитывающих детей, по разным оценкам, составляет всего от 0,4 до 4%.

– Отец может проводить какое-то количество времени с ребенком – часто определяется «уровень классности» отцовства именно по этому показателю. Но этот показатель не всегда объективный, потому что можно вместе просто сесть смотреть футбол тупо. А можно играть в футбол с ребенком, – продолжает Василий Малашенков. – Если вы обсуждаете тактику игры, команды вот эти обсуждаете и вам обоим это интересно – то, наверное, да, это тоже будет воспитание, включенность. Если это просто вместе сели, чипсы кушаем, тупо смотрим в телевизор – ну вряд ли это какая-то включенность.

Психологи уверены: дети, у которых есть активный отец, чувствуют себя более эмоционально защищенными, готовы исследовать окружающий мир, а во взрослом возрасте с большей вероятностью будут иметь крепкие социальные связи.

– Калі глыбока капнуць, то ўсе мараць, каб іх бацькі сказалі: я табой ганаруся, абнялі і былі побач заўсёды, падтрымлівалі, – говорит Ася Смоляк.

– Калі б ён прысутнічаў у маім жыцці, ён шмат бы мяне ў чым падтрымліваў і, канешне, мне б было і прасцей, і лягчэй, і хутчэй дасягаць сваіх мэт, – согласен с ней Дмитрий Смоляк.

«Я тоже хочу быть активным отцом, но мне трудно найти общий язык с детьми»

– Если человек взрослый реально и реально солидный, то ему не надо это доказывать остальным, – говорит Василий Малашенков. – Он самодостаточный. Если он пойдет поиграет в песочницу, если он директор крупной компании, – от этого он не перестанет быть директором.

– Для меня дети – это хобби, это интересное времяпрепровождение, это люди, которые меня приводят в ресурсное состояние, – говорит Анатолий Ширвель. – Они безусловно тебя любят. Вот они рождаются, они так созданы, что они тебя любят. И, конечно, эта любовь обязывает тебя соответствовать.

– Апошні Новы год, так склаліся абставіны, што спраўлялі ўдваіх з дачкой, – рассказывает Дмитрий Смоляк. – Мы ўключылі на праектары «Адзін дома». І там быў момант, дзе хлопчык спяваў у ваннай. І мы, карацей, пад гэтыя спевы недзе гадзіну пачалі прыдумляць розныя танцы. І дачка вельмі смешна так рухалася, і я падтанцоўваў. І, канешне, гэта было вельмі радасна так, лёгка, весела.

– Я увлекался моделированием масштабным, самолеты собирал, – делится своим опытом Василий Малашенков. – Со старшим сыном те модели, которые я не мог собрать, не успел, – я сейчас собрал. Тем более в былые времена многое нельзя было достать. Сейчас мы с ним собрали и американский истребитель, и японский – я даже в детстве об этом не мог и мечтать. Только благодаря ребенку это было.

– Не надо психовать, – уверен Анатолий Ширвель. – Нужно просто понять, что вот год, 2, 3, 5, 17, 18, 20, 40 понадобится, чтобы изучать этого человека. Он будет меняться. Если ты хочешь оставаться отцом, другом, товарищем, на равных, может, потом общаться – нужно просто понять, что перед тобой живой человек. Это личность отдельная. Со своим правом на выбор, со своей свободой. И эту личность нужно просто изучать.

– Жонка таксама можа і хварэць, і можа сысці – мала лі што з ёй здарыцца, – говорит Ася Смоляк. – А дзеці – яны вырастуць, і яны заўсёды будуць вашымі дзецьмі.