Минчане, переезжающие из страны в страну: о ценах на жилье и ненужных вещах

НИКА: МИНСК – ЧИЛИ – НОРВЕГИЯ – ИТАЛИЯ – ВЕЛИКОБРИТАНИЯ – США

География переездов минчанки Ники и ее двух сыновей довольно обширна; сама она считает, что все перемещения – карма. «Я хочу уже загнездиться! Меня достало!» – смеется Ника. 

Ника и ее сыновья: «Мы переезжаем из страны в страну с двумя-тремя чемоданами».

– Моя бабушка в каких-то дремучих 1950-х годах уехала из Беларуси в Казахстан, и вот так началась наша кочевническая жизнь. Моя мама родилась уже во Владивостоке, потом жила в Беларуси, в Украине, я появилась на свет в Казахстане. Потом папу посадили за распространение запрещенной в СССР литературы о йоге; он вышел в 1986 году, но ему нельзя было жить в больших городах как социально опасной личности. И он увез меня на Тянь-Шань в маленькую деревушку на границе с Кыргызстаном и Казахстаном.

23 апреля 1986 года к нам приехала мама, а 26-го бабахнул Чернобыль. Слухи дошли и до нашего укромного местечка – естественно, мы не вернулись в Украину. Потом родители устроились на Тяньшанскую физико-географическую станцию – они оба ученые. Горы, яблоневые сады – все это дало мне такой заряд!

В 1993 году родители уносили ноги из Кыргызстана: из всего нажитого за долгие годы вывезли только контейнер книг. Его перевозили на вертолете. Все остальное они продали, и мама вернулась в Минск с 1 500 рублями. Пока летела, случилась девальвация, и за эти деньги она смогла купить только трубку обоев. Так что при переездах и деньги лучше брать в твердой валюте. 

– Хороший совет! А вас тянет путешествовать?

– Да хочется своего пространства уже! Ведь никогда этого не было. Где мы остановимся, я не знаю. Но, наверное, не в Беларуси, потому что я не вписываюсь в общую концепцию этого мира. У меня провинциальное сознание – совершенно не могу жить в больших городах. В Великобритании мне было очень комфортно в маленьких деревушках, где все друг друга знают, люди приветливы и миролюбивы.

У нас пока нет своего жилья, мой дом – это квартира мамы в Минске, и у меня даже небольшая война была с ней из-за вещей. Она хочет многое оставить, а я – от много избавиться. Я складываю одежду, которая не носится, в отдельный чемодан, и, если она там больше года пылится, пора на выход! Ну зачем ее держать?

– То есть с вещами вам расстаться проще простого?

– Мне вообще нравится минимализм и вещи, которые либо красивые, либо функциональные. По сути, мы с семьей переезжаем с двумя-тремя чемоданами. Все остальное продается, а на новом месте покупается. Мы никогда не покупали себе спальных гарнитуров, потому что большую часть времени жили на съемных квартирах. Бывает, конечно, привыкаешь к вещи и жаль ее оставлять. Вот в Чили у нас был «Мерседес». Мы его купили за миллион песо (это около тысячи долларов), он 1972 года. Такая махина, весила несколько тонн: деревянный салон, первый инжекторный двигатель, зверь-дедушка! Мне его так жалко было… Ну куда ж его повезешь?!

Была у меня еще такая большая бронзовая ваза для фруктов, я ее любила. Хотела забрать с собой: и так ее в чемодан, и этак. Никак не лез, и со слезами я ее оставила. Вместо нее привезла тонну ракушек, огромный пуховый спальник – но зачем?

Ника подозревает, что ей будет сложно жить в Беларуси: «Я не вписываюсь в общую концепцию этого мира».

– А что вообще считаете нужным возить с собой?

– Чаще всего мы все покупаем на месте. Особенно просто с этим было в Америке: там есть гаражные распродажи, и это просто находка для приезжих. Я помню огромное кожаное кресло, которые мы купили за какие-то смешные деньги. Кроватки для детей, мебель – мы очень дешево обставили дом в сотню «квадратов». А соседка узнала, что нашему сыну Каю исполнилось 2 года на следующий день после приезда: она села в машину и объехала гаражные распродажи в округе. Так мы обзавелись всеми игрушками сразу. И мои стереотипы об американцах и их фальшивых улыбках тут же разрушились!

Это та самая американка, которая привезла Нике и ее малышу подарки. Девушка признается, что она не сверх-, но и не анти-потребитель: «Мне тяжело каждый раз идти в магазин и что-то выбирать. Поэтому я так люблю чарити-шопы: там уникальные вещи, увидел одну – влюбился и купил».

– Вам удобнее жить в обставленной квартире?

– Мне удобнее заезжать в абсолютно пустую квартиру. Мне как-то сдали очень дешево квартиру в Литве. Там умер человек, который жил среди груды вещей. Он все годами собирал, я вам даже не передам, как ужасно она выглядела! Я там работала три недели: наверное, 50 литров сушеных тараканов вынесла. При виде всего этого у меня пропала охота вообще что-либо копить: такая сильная привязанность к вещам – это какое-то сумасшествие. Да и у каждой вещи своя энергия.

Помню, когда мы жили в Чили, в доме по соседству скончалась старушка 98 лет. Пришло много людей, вынесли все, что она нажила за жизнь, – и все сожгли. Потом целую ночь гудели, кричали, били в барабаны. Выгоняли любую информацию о ней, «перезагружали» дом. И потом туда въехала молодая семья.

_______

КАТЯ И ИВАН: МИНСК – МОСКВА – СИНГАПУР – ЛОНДОН

– Сначала был переезд из Минска в Москву: все случилось довольно просто, – рассказывает Катя. – Когда назрела необходимость переезжать куда-то из Москвы, мы думали насчет США, Канады, Европы, но никак не Азии. Ваня искал работу, рассылал резюме; приглашение на собеседование пришло из одного банка в Сингапуре. Погуглили мы, посмотрели, что это за место такое (смеется). Чтобы принять решение, у нас было три-четыре недели.

Признаюсь, я карьерист, и у меня были очень хорошие перспективы в Москве, но это предложение поехать в Сингапур сорвало все планы. Очень хотелось рискнуть, попробовать. Мы взвесили все «за» и «против» и через какое-то время уже сидели в самолете. Это был февраль 2012 года.

В Сингапуре на поиски работы я потратила полгода. Если твоя сфера не связана с банками и финансами, тут найти работу крайне сложно. А у банков квоты на иностранцев, и они сто раз подумают, прежде чем трудоустроить специалиста из другой страны. Но мне удалось, хоть я и не планировала работать в банке.

Кате и Ивану удалось пожить в Минске, Москве, Сингапуре и Лондоне. В своей квартире в столице Соединенного Королевства ребята уже обжились.

– Много вещей перевозили с собой в Сингапур?

– Мы не стали везти с собой мебель, технику и все, что вмещала наша московская квартира, – отправились в Азию буквально с двумя чемоданами. В Сингапуре все можно купить очень дешево. Тут есть сеть магазинов, где все стоит два сингапурских доллара. Любая вещь – тарелка, подушка, комплект постельного белья – будут стоит чуть больше американского доллара.

В Сингапуре, кстати, принято сдавать меблированные квартиры, а если захочешь пустую, придется, скорее всего, доплатить хозяину, чтобы он вывез свою мебель. В Сингапуре мы сменили две квартиры: в первую кое-что покупали в Ikea, переехали в новую – эта мебель нам не подошла. Мы продали все через сайт типа нашего «Куфара» за два дня и за хорошие деньги.

– А как вы оказались в Лондоне?

– Мне через два с половиной года предложила переехать компания, в которой я работаю. Вообще, все международные компании при переводе своего сотрудника в другую страну оплачивают релокационный пакет. Твои вещи плывут через океан в контейнере. Но стоит это очень дорого: один контейнер – около 6-7 тысяч долларов, и влезает в него не так много всего. Когда мы переезжали в Лондон, то присмотрели меблированную квартиру: нам так проще, у нас нет детей, которые могут что-нибудь сломать или испортить. К тому же если переезжаешь раз в год-два – ну какой смысл барахлиться? Ты никогда не знаешь, какое у тебя будет жилье. Вот диван из Сингапура вряд ли бы влез в нашу лондонскую квартиру.

– Были вещи, которые хотелось забрать с собой?

– Да нет. Я сторонник покупки вещей б/у. Правда, спустя четыре года скитаний по разным странам поняла, что меня не покидает мысль: я сплю на чужом матрасе. Поэтому в планах купить свою кровать (смеется). Если надо будет переезжать – заберем с собой, лишь бы разбиралась. Это вещь, которую я готова перевезти куда угодно, в покупке всего остального я не вижу смысла. Когда появится свой дом, тогда и будем покупать.

_______

МАРИЯ: МИНСК – ТУРЦИЯ – СЕРБИЯ

Мария уже давно ничего не наживает: все началось с того, что она продала в Минске квартиру, в которой жила 8 лет. Часть вещей сразу отправилась на склад, остальные поехали вместе с ней на съемное жилье, и какое-то время она перевозила их из одной квартиры в другую. 

– Четыре года мы жили в Турции, – рассказывает Мария. – Из Кемера один раз перебирались в Анталию, перевозили довольно много вещей. Вообще, в Турции схема съема квартир такова, что ты въезжаешь со всем своим в пустые стены. Там есть и сайты с частными объявлениями, где можно продать все свое добро. Потом у нас случился вынужденный переезд в Сербию: мы буквально все кинули и уехали, а распродажей наших вещей занималась моя подруга.

Со временем Мария поняла, что во время переезда нужно все распродавать, а необходимое покупать на новом месте. «Все нажитое в одном месте нереально перевозить в другое. В дороге все ломается. Смысла в таких переездах нет никакого».

– Если есть возможность переслать или перевезти, то мы это делаем. Есть какие-то сувениры, которые я вожу за собой, – но это все так, мелочи.

В Сербии сдаются в основном меблированные квартиры – въехал и живешь. А в Турции принято часто переезжать: у людей такой кочевой образ жизни. Бывает, семья полгода живет в континентальной Турции, а потом на лето едет на побережье работать. И они берут с собой грузовичок своих вещей: приедут, поживут с ними, потом собирают и уезжают назад. И каждый раз снимают жилье.

В Турции очень много магазинов, где можно купить все, вплоть до сковородок. Удобно, кстати, с техникой: ее не нужно покупать новую, она же по 20 лет служит! 

Я, кстати, заметила: живу на одном месте год, и повсюду начинает нарастать пыль. А когда заезжаешь в новую квартиру без мебели, ты все это ставишь на чистенький пол, и в квартире сохраняется какое-то ощущение свежести. Когда бываю у родственников в Минске и вижу эти полки, которые стоят на месте лет 15, их никто не двигает… Что за этой полкой и за этими книгами? Люди словно живут в чуланах.

«Помню, какой трэш был раньше с б/у вещами: надо было покупать “Из рук в руки” и искать нужный тебе шкаф по объявлениям, ездить по квартирам и смотреть, подходит или нет. Слава богу, появился интернет!» 

– Какое место вы можете назвать домом?

– Везде себя чувствую как дома, но сейчас я на Алтае и все лето путешествую без детей, они остались в Минске. И совершенно другое дело, когда мы с детьми. Наверное, дом – это то место, где я живу с ними. Как правило, это временное жилье, но там какие-то банки на своих местах, там я навожу уют.

Дом – это некоторая стабильность в хозяйстве, и она появляется периодически. Тарелочки, чашечки, полотенчики – я всегда покупаю все новое. И опять-таки: когда я бываю в гостях и вижу эти чашки, которым по 10 лет, мне становится дурно. Мне кажется, в наше время можно все это поменять на красивое, новое, которое стоит три копейки.

АЛЕКС: ИНДИЯ – ЯПОНИЯ – ИНДОНЕЗИЯ – ТАИЛАНД

За шесть лет путешествий по Азии Алекс понял, что каждому человеку нужно попробовать разную жизнь – и кочевую, и оседлую. Остановиться где-то всегда успеешь. Как и обрасти вещами.

– Дольше всего я жил на Бали – 8 месяцев. А первый переезд случился 6 лет назад, из Минска в Москву. Вообще я хотел попасть в Таиланд, но все никак не мог собраться: работа, карьера и так далее. А потом все так достало, что я просто уволился на ровном месте и стал кататься автостопом по России и Украине.

Это был конец 2008 года, как раз начался кризис. Деньги стали заканчиваться, и я всю зиму искал работу. Потом нашел, поработал 4 месяца, влюбился в минскую девочку, и мы уехали в Крым, катались стопом и в итоге оказались в Таиланде. На последние деньги проехали весь Тай автостопом в оба конца, и тут у нее начался учебный год, а любовь закончилась (смеется). А я остался на Пангане.

Жена Алекса из Японии...

– А с чем ты все это время путешествовал?

– С одним большим рюкзаком. Там в основном была одежда. Все, что у меня было в Минске, я продал через друзей. Велик был дорогой, акустика всякая – на эти деньги еще полгода жил в Таиланде. В тот момент у меня реально поменялась жизнь, старая закончилась, а какой будет новая, я пока не понимал. Думаю, такой период в жизни должен быть у каждого. Период, когда нужно сначала разобрать всю картинку, которую тебе дали семья и общество, и потом самостоятельно сложить свою. Вещи в этот период нужны только для того, чтобы их продавать (смеется).

– А какая картинка была у тебя?

– Довольно жесткая. Когда мне было 11 лет, родители развелись. Денег не было, перспектив тоже. Но я включил мозги и стал упорно учиться. Поступил без экзаменов в БГУ, устроился в Epam. Была возможность переехать в США, но я съездил в Нью-Йорк в командировку и понял, что не хочу. А в Беларуси жить как-то тоже не хотелось: печалила зима, серость, да и проявить себя в Минске я не мог. Хотел даже заниматься наукой, но понял, что ничего не светит.

Переломный момент настал где-то в 2007-м: я год упорно вкалывал, зарплата выросла на 500 долларов, но вдруг за месяц поднялись цены и вся прибавка откатилась назад. Я подумал, что вечно так не должно продолжаться, и стал присматриваться к Таиланду.

Еще до рождения дочери мне стало понятно, что хочется серьезно заниматься музыкой. Сейчас я ей и занимаюсь. Но для музыки нужна студия и много «железок», так что мы с женой уже думаем, где бы осесть.

– А где бы хотелось?

– Моя жена из Японии, ее родственники живут в Осаке. Скорее всего, в следующем году мы туда переедем.

– Купите дом?

– Это очень дорого! Японцы снимают жилье. Можно арендовать где-нибудь в пригороде целый дом за 50 долларов, прямо как в фильмах: с раздвижными дверями из дерева. У них много неиспользуемого жилья, поэтому так дешево, особенно вдали от крупных городов. Я в Минске, для сравнения, платил 300 долларов за квартиру. А сейчас хочу поселиться у леса на горе, но, когда дочку надо будет отдавать в школу, мы переедем ближе к цивилизации. В Японии можно снять государственное жилье где-то за 150 долларов – трехкомнатную квартиру в новом доме. 

– Ты будешь перевозить в Японию какие-то свои вещи?

– Ну, сейчас уже третий год со мной в рюкзаке летают студийные колонки, которые весят 10 кило; под ними лежат гамак и кроссовки, другие вещи.

Фишка в том, что остального ничего, собственно, и нет, в Гоа у друзей оставили детский бассейн и всякий домашний стаф, потому что знали, что в этом году вернемся. Сейчас стало довольно много детских вещей, часть лежит в Японии у родителей, но ребенок быстро растет, обувь за месяц становится мала и переходит в наследство кому-нибудь, игрушки тоже.

...а на Бали родилась дочь.

– Как обычно проходит ваше обживание на новом месте?

– Обычно все необходимое идет вместе с домом, который снимаем. В Минске я снял на лето квартиру, где на кухне ничего не было, но там куча друзей, родных, дача – за пару недель все появилось. «Жигули» купил за 300 долларов: думал, добью их до отъезда, но они как-то подвели меня и добились сами немного раньше (смеется). Но, когда ты знаешь, что будешь пользоваться вещью недолго, к ней совсем другое отношение.

На Бали мы сняли дом у друзей, там все было, включая интернет, мебель, кухню. Байк взял в аренду. Все, больше нечем обживаться!

– Ты стал проще относиться к вещам?

– Сегодня жизнь в материальном плане упростилась, можно купить что угодно с доставкой в интернете, продать там же. Просто если ты путешествуешь, то иметь больше, чем можешь унести, – это создавать себе геморрой на ровном месте.

Есть два принципиально разных типа людей – те, кто прирастает к одному месту, и те, кто меняет места. У них, соответственно, разные подходы к жизни и вещам, а у обоих подходов есть плюсы и минусы. Гнить на одном месте с молодости, равно как и вечно бомжевать по Азии, – не айс. Я думаю, в идеале нужно попробовать оба способа и регулярно переключаться с одного на другой.

Сейчас у нас заканчивается период путешествий и начинается период оседлости. Но, реально глядя на вещи, я думаю, долго мы прирастать не сможем. Слишком часто и много ездили.

ООО «Шибстед Клэссифайд Медиа», УНП 191767445