Этот текст начался с вопроса в одном семейном чате: «А почему у бабушек картошка дороже, чем в магазине?» Татьяна Панкова для CityDog.io поговорила с пенсионерками, которые торгуют «с земли» не от хорошей жизни, посчитала, сколько стоит ведро картофеля ручной сборки, и попыталась понять: это про экономику или про выживание?
Что случилось?
В феврале 2025 МАРТ зафиксировал перебои с поставками овощей, в том числе картофеля, из стабилизационных фондов в торговые сети. Причина – все больше производителей предпочитают экспортировать картошку в Россию, где закупочные цены выше, а не продавать ее на внутреннем рынке по установленным государством тарифам.
Ассортимент картошки в магазинах в марте заметно сократился. Цены выросли, а качество оставляло желать лучшего. О проблеме писали независимые СМИ, а покупатели начали активно обсуждать тему в соцсетях, на форумах и в комментариях к маркетплейсам.
К апрелю картофельный дефицит стал острой проблемой, и власти начали реагировать: ввели временное лицензирование экспорта картофеля; повысили максимальные цены, по которым производитель может продать товар оптовому покупателю; запустили проверки качества продукции в магазинах.
Но уже было понятно, что речь идет не просто о «дефиците», а о системной проблеме аграрной, ценовой и экономической политики. То, что началось с вопроса «почему картошка такая дорогая?», быстро выросло в разговор о глубинных сбоях в экономике. Это и инфляция, и провалы логистики, и недоверие к цифрам, которые не совпадают с тем, что видят покупатели и фермеры, и активизация уличной торговли.
Кто они – уличные продавцы?
Недалеко от торгового центра в одном из областных центров в последнее время все чаще появляются бабушки с огорода. Не потому, что хотят, – потому что надо.
У 70-летней пенсионерки Нины потрескавшиеся руки и черные полоски под ногтями. На табуретке – ведро картошки. Она поднимает глаза и спокойно говорит:
– Сама вырастила. Без химии. Почем? Три рубля. Не берешь – не страшно, я не обижусь.
На вопрос, почему она тут стоит, Нина отвечает просто: «А что нам остается? Руки ноют, спина не разгибается, но хоть какая-то копейка».
Жанне 76 лет, она торгует картошкой чуть дальше от входа, у лестницы. Пенсия – 580 рублей: стаж предпринимательницы в 90-х не засчитали.
– Я не попрошайка, я работаю. И не прячусь – сижу на виду. Потому что стыдиться надо не старости, а того, как государство с нами поступает.
Агриппине 72 года, у ее ног – два ведра с картошкой.
– Навоз из коровника выкинь, по огороду растряси, посей, потом жуков собери, выкопай, перебери… Это разве дешево должно стоить?
Почему дороже – и почему покупают
Несмотря на максимальные цены, выше которых продавать нельзя, у бабушек свое ценообразование, и картофель у них все равно дороже. Картошка на стихийных точках стоит от 3 до 5,50 руб. за кило. В магазине – от 1,50 до 4,49.
На первый взгляд кажется нелогичным: картошка у бабушки с огорода – а цена выше, чем в супермаркете. Но, если присмотреться, все становится понятно. Чем меньше объем – тем выше затраты на каждый килограмм. Никаких комбайнов: выкопать, отмыть, перебрать своими руками – а ручной труд всегда дороже. Удобрения и бензин подорожали – и все это ложится в стоимость килограмма. Есть и немного спекуляции – но в основном потому, что всё вокруг и правда растет в цене.
Однако покупатели все равно идут к бабушкам. Картошка в супермаркетах часто зеленая или дряблая, а эта – домашняя, без «промышленной» обработки. Работает на руку пожилым женщинам и эмоциональный фактор – для многих это своего рода поддержка старшего поколения.
– Пусть дороже, но я знаю, у кого беру. У бабушки – своя, с дачи. Не из холодильника. И она сама говорит, чем удобряла. В магазине мне такого никто не скажет, – рассказывает Светлана (42 года, бухгалтерка).
– Это как донат. Не на стрим, а на картошку. Деньги должны оставаться у живых людей, а не в сетях, – считает Влад (26 лет, айтишник).
– У бабушки – вкус детства. Магазинная – как мыло, – говорит Светлана (57 лет, предпринимательница).
«Это параллельный рынок, который появляется там, где не работает основной»
– Уличная торговля – это не просто уязвимость, это индикатор. Пока мы обсуждаем уровень инфляции по отчетам, пенсионерки на тротуарах ее уже проживают.
Цена у бабушки – это цена труда, возраста и отсутствия альтернатив. Это не про бизнес, это про выживание. И чем слабее официальные механизмы поддержки, тем громче говорят эти клеенки и табуретки у магазинов. Если инфляция сохранится на текущем уровне, а закупочные цены останутся заниженными, уличных точек станет еще больше.
Это параллельный рынок, который появляется там, где не работает основной. Запретами и штрафами он не исчезнет – исчезнет лишь доверие. А вместе с ним – последние каналы прямого обмена между людьми.
Сейчас «бабушкина картошка» – это не только продукт. Это форма социальной адаптации к условиям, в которых пожилым людям практически не оставили иного выбора.
Картошка как диагноз
Уличная картошка – это не просто товар. Это маркер. Маркер инфляции, неработающих систем поддержки, разрыва между статистикой и реальной жизнью.
Пока одни покупают ее из ностальгии, другие продают, чтобы выжить. И, возможно, эти два мотива – больше про экономику страны, чем отчеты Белстата. Картофель на клеенке и табуретке у входа в ТЦ – это не бизнес. Это способ дожить до пенсии, когда килограмм стоит не 1,50, как в отчете магазина, а 5,50 – как на табличке, написанной от руки.
Каждый клубень – про то, как не сработал закуп по «стабфонду». Про то, как фермеру выгоднее продать в Россию, чем сдать по госцене. Про то, как пенсионерка на остановке вдруг становится частью теневого рынка. В этих сделках нет ни кассы, ни терминала. Только взгляд, которым человек просит: «Купи». А другой – покупает. Потому что понимает.
Картошка, которую мы несем домой в пакете без чека, рассказывает о стране больше, чем любые официальные комментарии.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com, архив авторки.
