Воспоминания минчанина: «Когда я был официантом, салат стоил 4 копейки, а комплексный обед – 1,5 рубля»

Сам я родом из деревни Лугиновичи Сенненского района Витебской области. Жил с матерью и отчимом – отец погиб на войне в 1944 году. Всего приходилось добиваться самому. Сейчас у меня больше свободного времени, и я все-таки хотел бы найти, где захоронен мой отец. Я думаю, это было где-то на территории Польши.

Зная историю о моем отце, люди часто спрашивают меня: «Почему ты выбрал немецкий язык?» Нет, не из-за мести, ни в коем случае. После войны в сельских школах преподавали только немецкий. И я в него влюбился. Учился я всегда усердно. Это теперь простор для обучения огромен: обилие литературы, медиаресурсы, интернет. У нас было по 2-3 учебника на деревню. Я бежал, брал книжку на ночь и читал при горящей лучине: электричества тогда не было. С тетрадями тоже были проблемы. Приходилось использовать старые мешки от сельскохозяйственных удобрений.

После окончания школы в 1959 году я приехал в Минск сдавать экзамены. Сразу пошел в театральное училище, но был человеком, не привыкшим к столичной жизни, и меня смутила театральная обстановка, одежда молодых девушек показалась слишком откровенной. И я сбежал в Минский педагогический институт иностранных языков.

Минск меня заворожил с первых минут, шагов, звуков. Несмотря на сельское происхождение, не могу сказать, что я сильно отличался от минчан. У меня была хорошо поставлена речь благодаря моей учительнице русского языка и литературы, закончившей МГУ. Выдавало меня разве что поведение. Ходил я с широко открытыми глазами: хотелось уловить как можно больше. Все было жутко интересно и ново: поведение людей, вся эта суматоха, места для отдыха и, конечно же, театр. Знакомство с театром состоялось на первом курсе – это было «Лебединое озеро». Я был в восторге! В отличие от сокурсников, я старался не пропустить ни одного движения на сцене: я весь был там.

В 2009 году, когда праздновал свое полувековое пребывание в столице, праздновал и театральный юбилей. И вы думаете как? Конечно же, походом на то самое «Лебединое озеро». Я заметил, ходит много разговоров о том, что нынешняя молодежь напрочь не интересуется культурой и, в частности, театром. Вранье. Молодежь любит театр, интересуется. Если раньше зрительный зал был наполовину пуст и зрителями были преимущественно люди постарше, то сейчас он полон юных зрителей. Единственное, стиль кардинально изменился: на смену костюмам и платьям пришли порванные джинсы и футболки.

Жил я первое время в общежитии на улице Румянцева, раньше Омский переулок. Комната была рассчитана на 4 студентов, но иногда приходилось доставлять еще одну кровать и жить впятером. Тесно не было. Мы мало проводили времени в общежитии: учеба, секции, развлечения. Соседями по комнате были ребята-сверстники, но с других специальностей: нам было о чем поговорить.

Группа наша была преимущественно женской. Было три парня, да и тех к третьему курсу отчислили из-за неуспеваемости, остался я один на весь этот «цветник». Нет, пары мы не прогуливали. Я даже не помню такого слова! Изредка минчанки умудрялись пропустить пару-другую, но мы, сельские, себе такого позволить не могли. Максимальная стипендия в 22 рубля давалась при условии, что не будет троек, – это был отличный стимул.

Дискотеки раньше назывались более литературно – «Вечер танцев». По выходным каждое учебное заведение устраивало такие вечера, поэтому выбор, куда пойти, был огромен. Так как девочки ходили в политех, то и мы ходили туда. Большой популярностью пользовалось кино: ходили все и на всё. Мне нравился кинотеатр «Мир» – он был новее, неплохим был также и кинотеатр «Летний» в парке Горького, но он, к сожалению, сгорел. Ходили слухи, что его подожгли хулиганы. Культовым местом для молодежи был парк Горького, там проходили праздники больших масштабов, соревнования, выступления как звезд эстрады, так и обычных студентов.

После успешного прохождения практики на четвертом курсе мне предложили должность учителя немецкого языка в СШ №4 г. Минска. Пришлось перевестись на заочное обучение. Это был март, мне разрешили пожить до конца учебного года в общежитии, но затем пришлось искать квартиру. Найти жилье было довольно тяжело, иногда выручали коллеги и родители учеников. Так называемый «уголок» обходился в 15 рублей, «уголок» без удобств – 10 рублей, квартира без хозяйки – 40 рублей, это была половина зарплаты.

Каждое лето, после того как в школах отзвенит последний звонок, надолго расставаться с учениками не приходилось: нас ждала встреча в пионерском лагере. Работа эта была мне по душе, а я, в свою очередь, находил отклик и со стороны детей, и со стороны начальства. Со временем стал старшим пионервожатым.

Я считаю, что главное в работе педагога – уважение к ребенку. Он должен почувствовать, что вы на равных. Я всегда говорил и говорю: «Если ребенок полюбит меня, он полюбит и мой предмет». Никогда не стоит выделять кого-то из класса – надо найти подход к каждому ребенку.

Музыкального образования я никогда не имел, но сцена меня любила. В школе, институте и даже на военной службе я находил отдушину в творчестве. Это были драмкружки, танцы, хор. В институте нам полностью доверяли всю работу над выступлениями: организовывали двухчасовые концерты от начала до конца – никто и слова не скажет, все только рады. Сейчас же дела со студентами обстоят немного иначе: без кнута и пряника никак не обойтись.

Я аккуратист. Люблю опрятность во всем: во внешнем виде, общении с людьми, суждениях. Это качество и привело меня на работу администратором ресторана. Как-то друзья сказали: «Толя, эта работа создана для тебя!» Я подумал и решился, чем черт не шутит? В итоге друзья не ошиблись. Организация работы официантов, общение с клиентами, создание атмосферы в ресторане – все это давалось мне легко и успешно. Директор любил шутить: «На тебя, Анатолий, ходят как на Пугачеву!»

Для устройства на работу надо было пройти собеседование в тресте столовых и ресторанов Центрального района. После собеседования принесли комплект столового белья и приборов и просили сервировать стол. Так меня приняли на работу. С 1982 по 1992 годы мне доводилось работать в трех кафе: «Свiтанак», «Мядуха», «Молочное».

Приборы и столовое белье у всех кафе и ресторанов были фирменные, с эмблемой заведения. Кафе «Молочное», например, отдавало предпочтение керамической посуде, а в «Мядухе» скатерти и салфетки были выполнены в национальном белорусском стиле.

Открывались кафе в 11:00, я приходил раньше – в 10:00. Выдавал столовые принадлежности официантам, следил за правильной сервировкой столов, получал меню. После этого, как и положено, швейцар, если он был, или кто-то из персонала открывал кафе. Тяжелее всего приходилось в обеденное время: двери, казалось, не закрывались ни на минуту. Вечером включали музыку, записанную на кассеты, – народ танцевал. Музыку подбирал лично я и старался сделать так, чтобы она была по душе всем. Классическую музыку сменял Владимир Высоцкий, Лев Лещенко и София Ротару, а после белорусских «Песняроў» и Тамары Раевской играли Далида и Джо Дассен.

Сегодня, я считаю, официантам работать легче – наполняемость кафе меньше. Не так уж много людей могут себе позволить завтракать, обедать и ужинать вне дома. Раньше в кафе питались все: от студента до чиновника. Салат стоил 4 копейки, комплексный обед обходился в 1,5 рубля, а средняя зарплата была 160–180 рублей. На работу брали официантов с образованием кулинарного училища. В некоторых ресторанах были специальные профкурсы, после прохождения которых брали на работу.

Что касается личной жизни, приходят на ум слова известного актера и певца Вахтанга Кикабидзе: «Не сложилось – не срослось». Но одиноким человеком себя назвать язык не поворачивается. Внуков у меня не один десяток. Да-да, именно так. Каждый ученик для меня как внук. Кто-то из них уехал за границу, кто-то остался в Беларуси, но независимо от месторасположения мы не теряем контакт.