«Я в молодости была ничего, и ноги были красивые». Минчане за 75 о детстве, пенсии и нежелании сидеть на лавочке

Возвращаемся к теме возраста и здорового образа жизни. Сегодня в рубрике «Анкета» хороший пример подают минчане, которым за 75.

Леонид Макарович
77 лет

– Я родился во время войны в Могилевской области, окончил там 10 классов школы. Чтобы ходить в начальную школу, мне, семилетнему ребенку, нужно было каждый день проходить пешком три километра туда и обратно в другую деревню.

В средней школе расстояние увеличилось еще на километр, и тоже ходил пешком, ведь машины и автобусы не ездили. В то время очень нужны были строители, и все мои одноклассники по окончании седьмого класса пошли в училища, но моя мама просила окончить среднюю школу. В итоге с 8-го по 10-й класс в школу из деревни я ходил совсем один, и мой путь вырос до пяти километров.

Позже, чтобы на километр сократить дорогу, я научился плавать и преодолевал речку, держа портфель с одеждой над головой. В бассейн до сих пор хожу и место отдыха выбираю по его наличию.

После 10 классов пытался поступить в Индустриальный могилевский институт, но не получилось, потому что знания в деревне были слабыми. Пришлось учиться в колледже на строительной специальности. В Минск попал уже по распределению.

Когда приехал в столицу (мне было 18 лет), начал заниматься вольной борьбой на стадионе «Динамо». Больших успехов не было, но на городских соревнованиях выступал, позже и бегать для себя начал, потому что привязанность к спорту сохранилась с детства.

Но у меня всегда была мечта получить хорошее образование, и я пошел в архитектурно-строительный техникум, что на Бядули, по окончании которого, в 1964 году, пошел работать в газовое хозяйство. Кстати, большую часть пути на работу преодолевал тоже пешком, примерно пять километров.

В Мингазе работал до пенсии и потом еще пять лет. 20–25 лет занимал должность начальника аварийно-спасательной службы. Работа всегда была мне интересна, я шел на нее с песней. И это важно, чтобы она была для души, в радость, чтобы не просто ходить туда и мучиться.

Сейчас я пенсионер. Веду активный образ жизни, как и раньше. Каждый день прохожу по 10 километров: днем спортивная ходьба – не менее 120 шагов в минуту (когда был моложе – не менее 140), вечером просто часовая прогулка. В юности ты бегаешь и не задумываешься о здоровье, это приходит к сорока годам.

На черно-белом фото Леониду Макаровичу 20 лет.

Еженедельно хожу в парилку, без которой жить не могу, и на дискотеки для тех, кому за 30, во Дворец культуры МТЗ. Там в огромном зале собирается до тысячи человек. Летом хожу в парк Челюскинцев, там тоже много людей от 50 до 90, танцоры есть.

Движение для меня как наркотик. Я не представляю, как можно просто сидеть на скамейке у подъезда и ничего не делать. Уже больше года я не употребляю алкоголь, ну только по праздникам не больше 30 граммов, хотя раньше не отказывался в компании выпить хорошего вина. И давно не курю.

У меня была мечта к своему пятидесятилетию дойти пешком до Могилева. Каждый день тренировался: доезжал до Дворца спорта и оттуда шел до Ждановичей, где санаторий «Криница». Приходил, выпивал стаканчик воды – и назад. Получалось около 20 километров.

Я люблю концерты, недавно был в «Большом» на «Спящей красавице», ходил в театр Янки Купалы. На современные концерты не могу ходить, неинтересно, да и звучание музыки очень сильное. А вот во Дворце ветеранов ВОВ, где выступают наши артисты, люблю бывать, и билеты там не такие дорогие.

Валентина Васильевна
86 лет

– Я родилась в Саратове, но детство провела в Украине. Когда мы учились, наши педагоги были нам вторыми мамами, я до сих пор помню все их имена. Мне казалось, это люди, которые все знают, а как они преподавали! Поэтому я поехала поступать в Саратов в педагогический институт.

Я оканчивала вечернюю школу, потому что два года работала на заводе, чтобы купить кусок материала и сшить платье для поступления. Одну из учениц этой школы я встретила случайно в саратовском парке. Она предложила подать документы с ней в медицинский, чтобы вместе ездить домой и обратно. Я так и поступила. В итоге на экзамене она завалила физику и уехала, а я проучилась 6 лет. 

Об этом я ни разу не пожалела, ведь очень люблю детей. Пятьдесят с лишним лет я проработала врачом, была и педиатром, и реабилитологом, и заведующей отделением. До сентября 2016-го работала в 22-й поликлинике, и родители деток до сих пор зовут обратно. Даже сову-врача мне подарили, когда уходила.

Эта работа легкая, когда ты к ней безразличен. Но нас воспитывали по-другому, говорили, что мы не должны быть меркантильными, мы должны любить работу и работа – это все в жизни. Для нас так и было.

После института я три года проработала по распределению в Марийской Республике, хотя даже языка не знала. У меня была возможность поехать туда, где родители, потому что папа был участником гражданской войны. Но он не прислал мне справку, а написал: «Дочь, тебя государство выучило. Куда отправляют, туда ты и должна ехать».

В Марийской Республике я работала в районной больнице, радиус обслуживания которой – 25 километров. Если там во время твоего дежурства кто-то умер, ты проводишь вскрытие, и не важно, в каком отделении работаешь.

Я три года там не просто плакала, а выла. В первый год умерло 55 детей. Когда я делала вскрытие, у меня слезы текли ручьями прямо на ребенка. Я ведь сама недавно была маленькой.

В те времена были запрещены аборты, и к нам поступали женщины уже с кровотечениями. Приходилось присутствовать на военных комиссиях и в качестве окулиста, и в качестве лора. Работали и в детском отделении, и в инфекционном. В общем, делали все, что можно и нужно. Поэтому, когда я приехала в Минск, мне уже не было страшно.

Я люблю общаться с детьми, я получаю колоссальное удовольствие, и это тоже придает какую-то силу, хоть и было много бессонных ночей. Дети же бывают разные, и заболевания разные, и ты вечно анализируешь, правильное ли лекарство назначил, все ли для него сделал. Но я от них заряжалась.

Я уже год и четыре месяца не работаю, валяю дурака. Сейчас посещаю «Университет третьего возраста», занимаюсь в группе немецкого языка – последние три года я ездила в Дрезден к правнучкам. Я не собираюсь стать профессором немецкого языка, просто элементарно хочу понимать, что у меня спрашивают.

Раньше ходила на йогу, у меня даже диплом есть. Каждое утро хожу с палками – моциончик. Если бы я не двигалась, то в 86 уже бы не ходила.

У меня есть две подруги, которые работали со мной в отделении, вместе уже сорок лет. Мы собираемся, делимся чем-то интересным друг с другом, выпиваем по 50 граммов коньяка, нам становится весело, и мы поем (улыбается). Общение очень важно.

В кафе мы особо не ходим, не всегда пенсия позволяет. Мы эти деньги с большим удовольствием тратим на кино, театр, музеи и концерты. Стараемся не пропускать ни одной выставки. Недавно, кстати, посмотрели «Движение вверх». Еще впечатлил во Дворце ветеранов ВОВ театр-мюзикл Гладкова, там такие голоса!

Летом бываем на Минском море, в парке Победы, ходим в походы с экскурсиями, посещаем другие города. В 2017-м съездили в Несвиж. Зимой ходим на лыжах.

В чем преимущества вашего возраста?

Леонид: Больше жизненного опыта, могу подсказать что-то. Мы в этом возрасте думаем головой, взвешиваем каждое решение, перед тем как сделать. А молодежь думает сердцем. Но молодому, конечно, и жить интереснее, никуда не денешься.

Преимущества у этого возраста будут, только если есть здоровье, если его не растратишь в юности, как теперь стараются. Сам был в плохих компаниях, ведь что такое колледж на Могилевщине после войны? Фактически хулиганье. Я, может, и изменил бы это, но жить старичком с самой юности не дело (улыбается).

Главное – пройти через этот период без последствий, не окунуться в омут. Я постарался, потому что было стремление учиться, не оставалось времени на плохие решения. Я был членом компартии, при СССР надо было, если хотел построить карьеру. А в партии людей держали в дисциплине. И я ей благодарен за это, что удержала.

Валентина: Опыт? Да, ты прожил жизнь, конечно, понимаешь в чем-то лучше, чем молодежь, потому что прошел через многое. Но не считаю, что я умнее нынешних молодых людей. Я просто стараюсь не потерять то, что есть. А память-то уже подводит.

Вы не боялись стареть?

Леонид: Боязни старости не было. Но 60 лет были испугом. Много слышал о том, что человек вдруг обрывается: ты работал, был нужен, и вдруг пенсия, работу нужно оставить. А силы и здоровье еще есть. И слово «пенсионер» неприятное. 

Моя мама воспитывала еще шестерых детей, которые своей лишились. И никто из них не дожил до 60. Это была еще одна причина бояться этого промежутка, но не старости. Я не представлял себя старым, я живчик по природе, я все время в движении.

Я и сейчас не считаю себя старым. Да и по самочувствию мне все еще сорок лет.

Валентина: Вы знаете, мы всегда были очень заняты, мы почти всю жизнь проработали на полторы ставки. Не было времени зацикливаться на таких мыслях. Я в молодости была ничего, и ноги были красивые, как мне говорили. И я, вот честное слово, об этом даже не думала. Я знала, что все стареют и что я состарюсь.

Возраст, конечно, чувствуется. Я не могу сделать упражнение, которое делала раньше, есть физические ограничения. Что-то все равно уходит и теряется. Я просто стараюсь сохранить настроение и интерес, любовь к людям. Стараюсь, каким бы ни было самочувствие, не унывать. Если разговариваю с кем-то, стараюсь улыбаться.

Я очень жалею людей, которые еще, может, немного моложе меня, но еле передвигаются. В транспорте уступлю место, в дороге стараюсь даже помочь поднести вещи, обязательно подаю нищим.

Ваш любимый возраст?

Леонид: Каждый период интересен, если ставить себе цель. До 60 целью была работа. Всегда старался быть в почете, быть впереди, а не на задних рядах. Мне главным было моральное поощрение, а не материальное.

Когда перешагнул рубеж в 60 лет, увидел, что ничего не изменилось, что я все еще хожу, плаваю, танцую. Значит, могу продолжать так и дальше, почему нет? Этот возраст тоже интересен. Прошли 65 лет, значит, следующая цель – 70. И так до сих пор.

Для меня юбилей всегда радость: стараюсь отмечать с близкими в ресторане или кафе. Пожилой возраст хорош тем, что я свободен, могу уделять своим интересам столько времени, сколько хочу. 

Валентина: От 30 до 40 лет. Я уже приехала в Минск после Марийской Республики, тут уже жил мой муж. Каждый отпуск мы куда-то ездили, объехали весь Кавказ. Это было, конечно, потрясающе. И у грузин были, и в Чечне. Я не знаю, что такое санаторий, ездили только по туристическим путевкам.

Чем вы отличаетесь от людей вашего возраста?

Леонид: Активностью. Это заметно для всех, многие говорят, что я активен не по возрасту. В городском транспорте на небольшие расстояния никогда не еду. В Витебске однажды пришлось жить два года, и там я ни разу не сел на транспорт, только пешком.

Валентина: Не знаю точно насчет большинства, но, думаю, активностью и любознательностью. У меня есть соседка, иногда звонит и спрашивает, не болит ли у меня спина, не болит ли живот, нормально ли я спала. Для нее важны только болячки. У меня их тысяча, перенесла пять операций, но я никогда не буду просто лежать. Мне интересно что-то почитать, чем-то заниматься. Когда ты чем-то занят, забываешь о своих болячках.

Как вас воспитывали? Как, по-вашему, нужно воспитывать детей?

Леонид: У меня была тяжелая жизнь. Отца не помню, его власовцы застрелили, потому что он с партизанами был связан и решил от них бежать. Мама так и не вышла замуж второй раз и долго воспитывала меня одна.

В то время в деревне воспитывали трудом. Мама ушла на работу, а у тебя есть список дел. В четыре года – в огороде что-то нарвать, в пять-шесть – сварить картошку к ее приходу на костре. Уже в 13-14 я деревенскую баню на всех топил и воду туда таскал. Постоянный труд.

Своих троих детей я старался воспитывать, подавая пример, ведь «яблоко от яблони». Для меня было важно воспитать уважение к родителям и старшим. Будешь уважать ты – будут уважать тебя. Дети не должны быть эгоистами, хотя свое, конечно, нужно отстаивать. Но при этом нельзя все делать для себя: если можешь помочь – помоги.

Совершал я и большие ошибки, поэтому сейчас твердо знаю, что грубости к детям быть не должно. Нужна строгость, но не жестокость. Главное – любить их, чтобы они знали, что их всегда поддержат, поймут и пожалеют. Ребенку нужен тыл.

Валентина: Мы воспитывались в большой семье – пять человек. Это была война, бомбежки, холод и голод. Но, несмотря ни на что, у нас было детство. Сейчас дети более продвинутые, у каждого по компьютеру. А у нас было что-то более настоящее. Зимой обязательно сани, причем такие, в которых помещаются шесть человек.

Мы росли сами по себе, на улице. Но мы не знали излишеств и, наверное, поэтому все понимали, были послушными. Слово родителя – закон.

Я считаю, что детей в первую очередь надо любить. Воспитывать нужно не упреками, мол, «я умнее и лучше знаю», а проводить вместе время и подавать пример. Если у него к чему-то есть склонность, желание, давать ему развиваться и не ограничивать. Надо давать детям волю, но смотря где и как. Сейчас детей балуют больше, чем в наше время.

Были ли у вас в жизни переломные моменты?

Леонид: Конечно, и много. Но в целом у меня все шло постепенно, я рос, добивался своего, старался сделать лучше. Переломный период произошел сейчас: я думал, буду вечно юным, а тут в 75 пришлось делать операцию на сердце. Сразу и от спиртного отказался, и от сигарет. Но в остальном чувствую себя так же, как и в 40–50.

Валентина: Их много было: и развод, и выкидыш, и смерть. Жизнь у меня не из легких, из семьи я перехоронила всех, осталась одна. Моя младшая сестра умерла молодой, в 50 с небольшим. Я должна была поддержать ее сыновей, потому что папа бросил их со словами «Я со своими детьми не нахожу общего языка».

Мальчики прошли через многое, но в итоге оказались в Германии. Решили пробивать себе дорогу в жизнь, сейчас у них детки. Всегда созваниваемся по скайпу, часто просят у меня совета.

Какие привычки и черты характера вас раздражают в себе и окружающих?

Леонид: Я не терплю заносчивость. Да и вруны, как и многим, не нравятся. В себе не нравится раздражительность. Думаю, это становится отличительной чертой, когда тебе за 70.

Про лень сказать не могу. Да, я бы тоже хотел больше лежать на диване, отдыхать, но держу себя в ежовых рукавицах: ходьба и в дождь, и в снег, и в мороз.

Валентина: Я не могу простить предательство, несправедливость. Я знаю это, потому что сталкивалась с таким даже среди друзей. А мой минус в том, что я не всегда уверена в себе, из-за чего иногда теряла возможности.

Что для вас самое главное в жизни?

Леонид: Сейчас я с чистым сердцем могу сказать, что важнее всего счастье моих детей и внуков. Они для меня превыше всего. А свое здоровье я поддерживаю сам.

Валентина: Для меня важно быть здоровой, сохранить то, что осталось, не терять веру, быть доброй ко всем. А вообще, для человека и в молодости, и в старости на первом плане, конечно, должно быть здоровье. Когда человек здоров, он многого может достичь.

Важно любить людей, жизнь, близких, чаще улыбаться. Десять минут улыбки дают чуть ли не килограмм здоровья.

Что для вас счастье?

Леонид: Я счастлив, когда мои дети и внуки довольны, когда у них случается что-то хорошее. Счастлив, когда нигде не колет и не болит. Счастлив, когда влюбляюсь.

Валентина: Счастье – это когда ты, твоя семья и твои близкие здоровы, самодостаточны и когда у всех все хорошо. Ты счастлив, когда добился того, о чем мечтал. Счастлив, когда сохранил здоровье и активность.

Что для вас любовь?

Леонид: Любовь есть визуальная и духовная. В первом случае человек тебе нравится внешне, а во втором тебе с человеком хорошо.

В юности любовь – это огонь. Ты зажигаешься и не видишь последствий. А взрослая любовь заставляет хотеть быть рядом с человеком, создавать условия, чтобы вам вдвоем было хорошо. В моем возрасте важно, чтобы были общие привычки, взгляды на жизнь, чтобы было уютно с человеком.

Любить надо в обязательном порядке, это дает стимул к жизни, заряжает. Не обязательно любить противоположный пол, главное – любить что-то. Я вот очень люблю природу, развожу цветы на даче, сам делаю посадки.

Еще мне раньше говорили, что я люблю себя. Но любить себя – значит ухаживать за собой, вести здоровый образ жизни, а вовсе не быть эгоистом. Когда любишь себя, становишься интересным для других.

Валентина: Любовь – это взаимопонимание, ответственность друг за друга. Когда люди любят, они всегда идут навстречу друг другу, уступают в чем-то.

Но любовь и в мелочах. Когда мы были на даче, я могла пораньше встать, взять его носочки, согреть и только потом надеть. Я считала, что в этом нет ничего особенного, но ему будет приятно и он ответит тем же.

Что, по-вашему, дружба?

Леонид: Другом может стать далеко не каждый, с кем мы общаемся. К другу можно в любое время обратиться, поплакаться в жилетку, поделиться горем. Другу можно рассказать все, чего даже семье не скажешь. Он порой бывает даже ближе родственника. И для меня не имеет значения, женщина это или мужчина.

Валентина: Я считаю так, если ты настоящий друг, ты и поймешь, и посоветуешь, и поддержишь. Если друг в чем-то неправ, обязательно простишь. Если ты услышал что-то плохое о друге, ты сначала спросишь, правда ли это, и, если да, выяснишь причину, по которой он так поступил. Ведь дело может быть и в тебе.

Чем вы гордитесь?

Леонид: Горжусь, что мои дети пошли по правильному пути в жизни и что я сам ничего плохого не сделал. Я горжусь тем, что спасал людей на работе.

Валентина: Я горжусь своими близкими, которые добились, чего хотели, и своей работой. С момента начала учебы и после у меня ни разу не было мысли пойти на что-то другое, более оплачиваемое, хотя возможность такая была.

У вас есть правила, которыми вы руководствуетесь в жизни?

Леонид: Правило, которым я руководствуюсь, – честность. Я не могу соврать. И пунктуальность. Жизнь никогда не может быть полностью правильной, но стараться все же стоит.

Валентина: Если я пообещала что-то, я разобьюсь, но выполню обещание. Я человек обязательный. Если назначили встречу, всегда приду раньше, чтобы меня ни минуты никто не ждал.

Главное – помогать людям: и близким, и чужим. Я не откажу, если ко мне обратятся. Не откажу осмотреть больного, не откажу, если попросили деньги в долг. Сейчас я понимаю, что иногда надо больше думать о себе, любить себя больше, но во мне нет такого. Всегда в первую очередь кому-то.

Иногда я думаю, что в каких-то моментах стоило поступить иначе, отказать. Но потом осознаю, что не смогла бы, чувствовала бы себя виноватой. Вообще, эти 86 лет пролетели очень быстро, так что живите полной жизнью. Время летит так, что вы даже не заметите.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

   Фото: CityDog.by.