Если помните, весной CityDog.by писал, что во дворике исторического музея на Карла Маркса откроется кафе – прямо в кирпичных гаражах. Оказалось, что автор идеи – коренной минчанин Алик Замостин, который живет между Нью-Йорком, Тель-Авивом, Торонто и Минском. Во время одного из приездов домой о проекте арт-кафе с ним побеседовала Кристина Марчук.
«Потом я ушел в бизнес. В большой бизнес»
Рабочий кабинет Алика Замотина в здании двора исторического музея.
– Я человек большого города и центра. В Нью-Йорке я жил на Бродвее, в Торонто – в даунтауне. Я до сих пор сплю со включенным телевизором: не могу заснуть в тишине. У меня четыре дома в четырех странах, потому что постоянно жить я не могу нигде, но больше чувствую себя минчанином и нью-йоркцем, – признается Алик.
Если вы попробуете загуглить, кто такой Замостин, не найдете ничего, кроме новостей об открытии его фотовыставок в галереях Беларуси.
Он вырос в районе площади Победы. Его бабушка и дед погибли в минском гетто, мама оттуда сбежала, пряталась в окрестностях, потом стала партизанской связной, а отец служил в инженерных войсках. Алик (наш герой просит называть себя именно так), как все приличные молодые горожане того времени, каждый день тусовался в кафе «Весна» и «Пингвин», ресторанах «Потсдам» и «Седьмое небо».
– Туда ходили все. Я был в бардовской тусовке, хоть сам ничего не писал и не играл, но ездил с ними на слеты, Грушинский фестиваль на Волге, – говорит минчанин.
В общем, если вы смотрели недавно вышедший фильм «Довлатов», то без труда сможете представить, как выглядел тот минский «богемный» этап жизни нашего героя: квартирники, песни, стихи, разговоры на совсем «не советские» темы, много алкоголя и табака.
Кстати, бизнесмен как бы вскользь упомянул, что был знаком с Сергеем Довлатовым лично: через общую компанию в Нью-Йорке. Правда, рассказывать об известном писателе отказался: «О нем уже много и хорошего, и плохого наговорили, и вообще я не люблю о других людях говорить».
Алик отучился на инженера-механика и в 25 лет с одним чемоданом в руках через Вену уехал в Израиль – к 1980 году эмиграция евреев из СССР стала массовой. В Тель-Авиве парень получил еще одно высшее образование и улетел в США.
– Когда приехал в Израиль, автобусная станция была в оцеплении. «Да бомбу нашли», – объяснили мне. Это был первый шок, но потом привык. Бог миловал, и руками мне почти не пришлось работать. Только головой: у меня несколько дипломов и специальностей. Это долгая история. Некоторое время подметал пол в цеху на заводе, после открыл свою фирму, занимался инженерингом и консалтингом, а потом ушел в бизнес. В большой бизнес, – рассказывает бизнесмен.
«Хочу сделать что-то для города»
Лет шесть назад Алик Замостин впервые после эмиграции приехал посмотреть на Минск, и ему тут понравилось.
– Да, в Минске тихо, немного провинциально. Но я считаю, что город на мировом уровне. Когда я уезжал, метро только начинало строиться: на Октябрьской вырыли котлован. Но центр города почти не изменился, что меня полностью устраивает. Я начал потихоньку оседать. У меня здесь есть общение, это очень важно. Хочу что-то сделать для этого города, – говорит бизнесмен.
Как-то друзья-художники из Израиля попросили его помочь организовать выставку в Минске. Так коренной минчанин вышел на тогдашнего директора исторического музея Олега Рыжкова. Знакомство оказалось очень продуктивным: во-первых, у Алика Замостина состоялась первая собственная выставка фотографий в этом пространстве (до этого бизнесмен скромно снимал чисто для себя), во-вторых, наш герой узнал, что здесь можно взять в аренду кирпичные гаражи под арт-кафе – как раз то, что он и хотел сделать для города.
В качестве возможных мест он рассматривал даже Октябрьскую улицу, но там «и так все хорошо».
– Я пытаюсь построить здесь арт-пространство, чтобы было где общаться, особенно тем, кому за 30.
«Я считаю, “Конюшня” – идеальное название»
Мы рассматриваем рендеры будущего арт-пространства «Конюшня». Кажется, история с названием отсылает к Серебряному веку русской поэзии – помните кафе «Стойло Пегаса», где куролесил Есенин? Тем более хозяин будущего заведения из бардовских кругов. Но история названия намного проще: когда-то тут и были конюшни минского отделения государственного банка Российской империи, которому принадлежало здание сегодняшнего музея и весь двор. Судя по всему, лошадей использовали инкассаторы и банкиры как служебный транспорт.
– Я не рассматривал других вариантов названий, но со мной все долго спорили и говорили, что оно ужасное. Я считаю, что оно идеальное: «Пошли в “Конюшню”», – объясняет бизнесмен.
Логотип заведения нарисовал дизайнер Владимир Цеслер, с которым Алик Замостин дружит уже несколько лет. По проекту арт-пространства, ничего сносить не придется. Весь комплекс разместится в красных кирпичных гаражах. Бизнесмен рассказывает, что компрессоры и кондиционеры вынесли на крышу и закрыли башней. Внутри не будет никаких перегородок: получится как бы галерея. Из центрального стеклянного входа гость сможет попасть в сувенирный магазин, где обязательно будет керамика и стекло, которые очень любит Алик, или в кафе.
– Там будут завтраки, обеды (буду делать свои домашние пельмени), салаты, супы, сэндвичи, а вечером только салаты, закуски и вино. Это место для общения, а не для еды, поэтому серьезной еды тут не будет, – рассказывает минчанин.
У кафе будет терраса, которую можно трансформировать в зимний сад. Как видите, еще здесь достроят второй этаж, где разместится выставочный зал.
– Сбоку будет ночное кафе «Реанимация». Там вас встретит врач в белом халате, измерит давление, посадит за стол, даст вам тарелочку острого супа и рюмку водки, – смеется Алик Замостин.
– Вы серьезно?
– Да. Это Цеслер придумал.
Если идею Цеслера все-таки реализуют, то вот и весь проект. Алик говорит, что вместе с архитекторами и дизайнерами прошли через сотню вариантов, пока остановились на этом.
«Очень надеюсь, что под Новый год будет открытие»
Бизнесмен говорит, что если бы делал такой проект в Нью-Йорке, то согласование заняло бы максимум 3-4 месяца, а строительство – полгода. В Беларуси же есть «специфика».
– Самое сложное было согласовать аренду, проект и получить все разрешения. Очень надеюсь, что стройка начнется этим летом и под Новый год будет открытие. Когда я снял этот офис, туалет был в жутком состоянии. Самый большой шок: я сделал ремонт, рассчитался через фирму, и оказалось, что я должен был с этого заплатить налоги, – говорит Алик.
Бизнесмен добивается статуса инвестпроекта, потому что так, по его мнению, у него будет больше прав и гарантий. Сейчас между ним и музеем заключен договор аренды на 15 лет, но этого недостаточно, чтобы чувствовать себя уверенно.
– Я вкладываю около миллиона долларов, поэтому ищу гарантии. Я уже два года вот чего понять не могу: я пришел, беру развалины, вкладываю свои деньги, понимаю, что, скорее всего, я их оттуда не заберу, и хочу что-то сделать. Но мне не дают.
– Что вы чувствуете в такие моменты? Не хочется купить билет на самолет?
– Я очень упрямый и пойду до самого конца.
– Алик, можно спросить, зачем вам все это нужно?
– Я добился того, чего хотел. Я отошел от дел. Мне стало скучно. Я стал искать, чем заниматься. Бизнесом заниматься устал. Этот проект мне интересен: он социальный и для города. Я могу себе позволить, и я это делаю.
– А если не получится?
– Не судьба, – улыбается герой.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: CityDog.by.
Хорошо бы ошибаться, но бизнес, который делается не для зарабатывания денег, обычно обречен на провал.
В перспективе год-два все рискует скатиться к ужасному сервису, невкусной кухне и постоянным вливаниям дотаций, чтобы удержаться на плаву.
Лучше отдал бы он в управление это место какой-нибудь профессиональной сети на тех условиях, что сочтет нужным...
Судя по рендеру, от конюшен останется хорошо если пара фрагментов стен. А как здание будет "дружить" с уже имеющимся, вообще непонятно. Архитекторы скромно решили умолчать. А значит, есть чего опасаться.